Любовь и диктатура

Императрица не всегда обходилась с ним [сыном и наследником престола] как бы должно было, и при сём случае меня по молодости, может быть моей, удивило между прочим, что он никак в делах не соучаствовал. Она вела его не так, как наследника. Ему было токмо приказано ходить к ней дважды в неделю по утрам, чтобы слушать депеши, полученные от наших при иностранных Дворах находящихся министров. Впрочем, он не бывал ни в Совете, ни в Сенате. Почётный чин его великого адмирала был дан ему единственно для наружности, управление же морских сил до него не принадлежало. А, наконец, когда у нас завелся флот на Чёрном море, то сею честию начальствовал князь Потёмкин… Не менее однако ж прискорбно было нам всем придворным видеть сие неискреннее обхождение и ни малейшей горячности и любви между сими двумя августейшими особами. Великий же князь к родительнице своей всегда был почтителен и послушен. Когда об этом размышляешь, не можешь довольно надивиться, разве токмо подвести ту одну причину, что восшествие императрицы, переворотом соделанное, оставило в сердце её некоторое беспокойство и ненадёжность на постоянную к себе преданность от вельмож и народа. И так она за правило себе поставила сосредоточить всю власть в единые свои руки. По моему мнению, она бы ещё более славы себе прибавила, если б уделила великому князю часть своих трудов. Сколько же бы он пользы от того получил! Сколько бы Россия от того могла быть счастливее! Я никак не могу верить, что мне тогда сказывали, будто она иногда проговаривала: «после меня хоть трава не расти».

Записки Фёдора Николаевича Голицына. С. 358-359

Во веки веков не поеду более Богу молиться. Ты таков холоден ко мне, что тошно становится. Яур, москов, казак, волк, птица.

Екатерина II – Г.А. Потёмкину.  [После 3 июня 1775]

Кукла, или ты спесив, или ты сердит, что ни строки не вижу. Добро, душенька, накажу тебя, расцалую ужо. Мне кажется, ты отвык от меня. Целые сутки почти что не видала тебя, а всё Щербачев и другие шушеры, что пальца моего не стоят и тебя столько не любят, те допускаются до вашего лицезрения, а меня оттёрли. Добро, я пойду в General des Jamchiks (в ямщицкие генералы – фр.) возле вас, то получу вход к Высокопревосходительному.

Екатерина II – Г.А. Потёмкину.  [2 августа 1775]

Потёмкин принимал, в день своего ангела, поздравления от всего дворянства и от всех классов общества. Императрица пожаловала ему 100 000 рублей.

Английский посланник Гуннинг. 16 октября 1775 г. Дипломатическая переписка. С. 131

Боже мой, увижу ли я тебя сегодни? Как пусто, какая скука. Я политическое ваше собранье желаю быть везде, где хотят, а мне бы быть с тобою.

Екатерина II – Г.А. Потёмкину.  [1775]

Унимай свой гнев, Божок. Вздор несёшь. Не бывать ни в Сечи, ни в монастыре.

Екатерина II – Г.А. Потёмкину.  [1775]

Ныне вить не апрель первое число, что прислать бумагу и в ней написать ничего. Знатно сие есть следствие Вашего сновидения, чтоб лишней ласкою не избаловать. Но как я лукавству худо выучилась, то статься может, что иногда и я не догадываюсь, что безмолствие значит. Но, как бы то ни было, как я ласкова, то от Вас зависит платить нас неравной монетою. Гяур, москов, козак яицкий, Пугачёв, индейский петух, павлин, кот заморский, фазан золотой, тигр, лев в тростнике.

Екатерина II – Г.А. Потёмкину.  [1775]

Душенька, я взяла верёвочку и с камнем, да навязала их на шею всем ссорам, да погрузила их в прорубь. Не прогневайся, душенька, что я так учинила. А буде понравится, изволь перенять. Здравствуй, миленький, без ссор, спор и раздор.

Екатерина II – Г.А. Потёмкину.  [1775]

Друг мой, вы сердиты, вы дуетесь на меня, вы говорите, что огорчены, но чем? Тем, что сегодня утром я написала вам бестолковое письмо? Вы мне отдали это письмо, я его разорвала перед вами и минуту спустя сожгла. Какого удовлетворения можете вы ещё желать? Даже церковь считает себя удовлетворённой, коль скоро еретик сожжён. Моя записка сожжена. Вы же не пожелаете сжечь и меня также? Но если вы будете продолжать дуться на меня, то на всё это время убьёте мою весёлость. Мир, друг мой, я протягиваю вам руку. Желаете ли вы принять ее (фр.).

Екатерина II – Г.А. Потёмкину.  [1775]

Гневный и Высокопревосходительный Господин Генерал Аншеф и разных орденов Кавалер. Я нахожу, что сия неделя изобильна дураками. Буде Ваша глупая хандра прошла, то прошу меня уведомить, ибо мне она кажется весьма продолжительна, как я ни малейшую причину, ни повода Вам не подала к такому великому и продолжительному Вашему гневу. И того для мне время кажется длинно, а, по нещастию, вижу, что мне одной так и кажется, а Вы лихой татарин.