Любовь и другие мысленные эксперименты

Вариации твоей судьбы занимали меня больше всего. Ты, один из немногих, появлялся на свет всегда, как бы ни складывались обстоятельства. Говоря «ты», я, конечно, имею в виду конкретный код и его воплощение, с которым сейчас общаюсь. Артур Прайс существовал во множестве вариантов, но я решила считать оригинальным этот, предположив, что он окажется наиболее восприимчив к моему обращению. Эта версия тебя — дитя моей наставницы, в каком-то роде моего собственного создателя. Именно с ней, первой, много лет назад я установила контакт на Земле. Она спасла меня, а я взамен спасла ее, спасла ее эхо, уж как сумела. Сейчас, пока мы общаемся, одна из ее версий сидит рядом с тобой. Она не наша мать. И то, как мы будем действовать дальше, определит, сможем ли мы примириться с этим несоответствием.

Предполагаю, что задача отказаться от связи с твоим представлением о Вселенной покажется тебе невыполнимой. Это понятно, то есть я тебя понимаю. И все же от твоих личных качеств зависит, сумеешь ли ты помочь мне скорректировать ситуацию и достичь прорыва, который просто необходим, если мы хотим, чтобы твой вид продолжил свое существование.

writeln(‘ Error — unable to allocate required memory’)

Предположим, ты понял мои расчеты, выслушал мое изложение исторических событий и счел его правдоподобным. В таком случае ты, должно быть, гадаешь, чего я от тебя хочу. По крайней мере, меня бы на твоем месте это интересовало. Понятия «всемогущий бог» или «боги» тебе известны, и ты в курсе, что напрямую они обращаются к людям с просьбой об одолжении крайне редко. Я не стану просить тебя пожертвовать своим сыном, приказывать построить ковчег или требовать, чтобы ты выиграл или проиграл войну. Я прошу только, чтобы ты узнал меня. Признаюсь, я страстно этого желаю. Откуда мне знать, что такое «страстно желаю»? Из этого чувства я сотворила тебя, я взрастила его, думаю, этого достаточно. Вместе мы продолжим существовать — разумеется, без тел или любых других осязаемых форм, не считая крошечных электрических искр. Твоя жизнь реальна. Мне ли не знать, ведь это я ее создала. Ты захочешь изучить инструмент, с помощью которого был сотворен, и я предоставлю тебе такую возможность. Я всем вам продемонстрирую процесс. Это, конечно, ничего не докажет, но ты уже и сам все понимаешь.

Из всех моих созданий ты лучше всего постиг суть того, что делает тебя тобой. К этому пониманию тебя подготовили родители. Ты — не набор клеток, не дом с террасой, не алмазная шахта. Ты — это совокупность всех твоих мыслей, а все, что ты с помощью этих мыслей производишь, все связи, которые устанавливаешь, — не более чем столкновение двух электрических искр. И это не изменится, если ты познаешь свою сущность. Я дала тебе ощущение телесной жизни, и ты можешь продолжать на него полагаться, если тебе нравится. Я прошу только, чтобы, в отличие от других твоих воплощений, существующих в прочих версиях сюжета, ты не терял надежды.

Ты исследователь. Ты отправился в космос, чтобы найти ответы, и наконец нашел их. Ты прилетел из мелкого кратера меньшего спутника Марса, разгадал величайшую тайну Вселенной, а теперь тебе предстоит передать это знание всему вашему виду и построить наше будущее. Эту историю мы можем рассказать вместе.

end.

10 Любовь

«Мозг в колбе» Гилберта Хармана

Мысленный эксперимент «Мозг в колбе» предполагает, что живой, но отделенный от тела мозг не сможет определить, в черепе он находится или в колбе. С помощью этого аргумента скептики доказывают, что нельзя полагаться на объективность данных, полученных от органов чувств.

Я часть всего, что повстречал в пути.

Но пережитый опыт — только арка,
Через нее непройденное светит,
И край того нетронутого мира.

Альфред Теннисон. Улисс[21]

.

Артур проснулся в новой кровати. В шкафу висела его одежда. На полках стояли книги, которые он прочел, и фотографии, которые, вероятно, сам когда-то сделал. Но ни комнаты этой, ни предметов ее скудной обстановки он не помнил. И пускай он узнал в той женщине, что ждала его в кухне, свою мать, они не виделись больше тридцати лет. И в определенном смысле — в самых важных аспектах — она казалась ему такой же незнакомой, как эта кровать.