Любовь и Гниль: Сезон 1 (Эпизод 1 - 6)

— Так избавьте же их от страданий! — с энтузиазмом возразила я. — Когда-то они были людьми. Когда-то они были чьими-то отцами или матерями, сыном или дочерью. Они были братьями и сёстрами, соседями, начальниками и служащими. У них была цель в жизни, у них было счастье и любовь. Вы унижаете их и уничтожаете их память! Их разум, может быть, и мёртв, но как насчёт их душ? Их сердца всё ещё бьются, их кровь всё ещё пульсирует. Как вы можете судить о чьей-то душе, когда он технически ещё жив?

Меня встретила тишина, тяжёлая и многозначительная. Произнося свою речь, я не сводила с Матиаса устрашающего взгляда, но пока его ярость накатывала волнами, я бросила быстрый взгляд на Кейна, желая оценить его реакцию. Я ожидала, что его гнев будет сродни гневу его отца, но вместо этого я обнаружила удивление и… нечто вроде восхищения.

— Ну, чёрт возьми, — наконец объявил Матиас, и его лицо расплылось в широкой улыбке. Однако его глаза всё ещё были ледяными и обвиняющими, когда он добродушно закончил: — Кажется, у нас есть свободный мыслитель.

— Матиас, — упрекнула его Линли.

— Кейн, ты счастливчик, сынок, — ласково улыбнулся ему Матиас. — Лучше покрепче держать её и сломить этот дух как можно быстрее.

Миллер фыркнул от смеха, впервые обозначив своё присутствие за столом. Вообще-то он выглядел удивлённым. Маленький ублюдок.

Я сидела в каком-то ошеломлённом недоверии к откровенному отказу Матиаса от иных мыслей и идей, но быстро набирала обороты. Я была подобна нарастающей буре гнева. Я чувствовала, как мои эмоции концентрируются и вспыхивают, пока я не увидела исключительно алый цвет и не почувствовала только гнев.

И тут случилось самое странное.

Кейн положил руку мне на плечо.

Мягкий, простой жест вырвал меня из чар и, в замешательстве повернувшись, я увидела, как он обращается к отцу.

— Меня не интересует сломленная женщина, отец. Мне нравится дух Риган. Меня тянет к её мужеству и дерзости. Она похожа на жизнь, которой не хватает в этом мёртвом мире, на борьбу, которая истощилась и заржавела. Этого я у неё никогда не отниму.

Большим пальцем он скользил взад и вперёд по моей лопатке, а его улыбка была тёплой и знакомой. Его серые глаза сияли, как серебро, а сильная, чисто выбритая челюсть расслабилась впервые за весь день. Он был самым странным человеком, которого я когда-либо встречала.

И после знакомства с Хендриксом это был подвиг, за который он должен был получить награду.

Я по-настоящему испытывала к нему сильное отвращение. Но в этот момент он, казалось, каким-то образом преодолел это. Да, я ненавидела Кейна. Но в эту самую минуту я не чувствовала к нему ненависти.

Но только в эту минуту.

В этом было что-то большее, чем ненависть, что-то вроде благоговения, но только потому, что он сбивал меня с толку, и я не знала, как его понять или чего от него ожидать.

— Как дерзко, — рассмеялся Матиас. — Мой сын джентльмен.

После трапезы всё собрание — более сотни гражданских и столько же охранников — помогло убирать со стола и заканчивать дневные дела. К тому времени, как Кейн проводил меня до своего дома, на улице уже стемнело. Сегодня на небе ярко светила луна, освещая наш путь, пока мы медленно шли по тротуарам.

Мне не терпелось вернуться к нему домой и заняться побегом, но я подстроилась под него и неторопливо шла по пустым улицам.

Когда его локоть коснулся моей руки, я подпрыгнула, едва сдержав панический писк.

Он неверно истолковал мою реакцию и успокоил страх, скрываемый с тех пор, как мы въехали в эту часть Арканзаса.

— Здесь нет никакой опасности от Пожирателей, Риган. Мы очистили все земли вокруг нас, и здесь достаточно людей проверяет границы, так что ни один зомби не может пройти.

— На тебя никогда не нападали зомби? — цинично спросила я.

— Ни разу с самого начала, — заверил он. — Это наука для нас.

Он повёл меня вверх по ступенькам крыльца и через порог выкрашенной в красный цвет дверь в свой большой дом. Дом казался слишком большим для двоих. Я могла только представить, каково Кейну было здесь одному. На секунду мне стало его жалко. Я понимала его потребность в общении, в том, чтобы наполнить дом любым другим звуком, кроме собственного дыхания. Я не соглашалась с этим, но понимала.

Он проводил меня наверх, дал зубную щётку и пасту. Используя бутилированную воду, я почистила зубы и прополоскала рот, а его расчёской расчесала волосы и собрала их в хвост. Мне нужно было принять душ, но эту проблему я оставила на другой день.

Он предложил мне кое-что из своей одежды, но я настояла на том, чтобы оставить свою, и это вызвало у него явные подозрения.

Пытаясь успокоить его, я сказала:

— Ты не можешь ожидать, что я так легко откажусь от своей свободы и приму это… это заточение, не так ли?

Он снова расплылся в своей очаровательной улыбке и покачал головой.

— Думаю, что нет, — он прошёл мимо меня в ванную и вытащил свою собственную зубную щётку. — Подождёшь меня?