Любовь и ненависть

— Что мы хорошо подходим друг другу.

Слова «хорошо подходим» заставили мой разум воссоздать всевозможные сценарии, в которых было задействовано гораздо меньше одежды. Точнее её вообще не было, если уж на то пошло.

— Если мы будем предохраняться, мы можем заниматься сексом, не укрепляя парную связь, — выпалила я, после чего закрыла рот рукой.

Неужели я действительно сказала это вслух?

Он отстранился от меня, удивлённо изогнув брови.

— Я узнала про это в Теннесси, — пробормотала я, мои щёки пылали.

Он долго изучал меня, после чего убрал мою руку ото рта.

— Это то, чего ты хочешь?

У меня так быстро пересохло в горле, что мне пришлось несколько раз сглотнуть, прежде чем я снова смогла заговорить.

— Разве это не то, чего хочешь ты?

— Чего я хочу, так это тебя.

Он приподнял моё лицо.

— И я не собираюсь лгать… Я определённо хочу заняться с тобой любовью, но я не хочу торопиться с тем, к чему ты не готова.

— Я готова.

Он сощурил глаза.

— Я больше не хочу чувствовать себя ребёнком, Август.

Он нахмурился.

— Ты не ребёнок.

Он руками прошёлся по моей грудной клетке и обхватил мою грудь.

— Я не знаю, почему ты не особенно в это веришь, но ты уже очень похожа на женщину.

— Может быть, я чувствую себя так, потому что я всё ещё девственница, — я напряглась у него в объятиях. — Пожалуйста?

Издав хриплое рычание, он опустил руки мне на бёдра и приподнял меня. Я ахнула, и мои ноги рефлекторно обвились вокруг его талии. Он отнёс меня на кухонный остров и усадил на гладкую деревянную поверхность, тусклый свет над нашими головами отбрасывал светящиеся круги на его лицо.

Стоя у меня между ног, он сказал:

— Я не буду заниматься с тобой сексом, чтобы ты почувствовала себя женщиной.

Моё сердце заколотилось в груди. Мне казалось, что всё его тело испытывало точно такое же желание. Неужели я неправильно его поняла?

Он обвёл кончиком пальца контур моих губ.

— Я займусь с тобой сексом, чтобы показать тебе, что ты уже стала женщиной.

Он опустил палец мне на шею, затем поцеловал впадинку у основания шеи, где находился его палец, а потом провёл языком вниз. Его руки легли мне на спину и расстегнули молнию.

Воздух вырвался у меня изо рта, когда я почувствовала, как ткань упала вниз, обнажив верхнюю часть моего тела.

Он выпрямился и впился в меня взглядом.

— Боже, ты так прекрасна.

Мне захотелось закатить глаза или сказать «ты сам-то смотрелся в зеркало»?

Вместо этого я стянула его уже расстёгнутую рубашку с плеч и спустила её вниз. Я знала, что не имело никакого смысла сравнивать, но моя верхняя часть тела не имела ничего общего с его. Я провела пальцами по его медной коже, по тёмным соскам, по идеальным кубикам пресса, и остановилась на выпирающих косточках на его бедрах.

Вглядевшись в его глаза, в которых вспыхнуло то же самое желание, что разогревало и мою кровь, я опустила руки к пуговице его брюк и расстегнула её, а затем спустилась с острова, и моё платье упало к моим ногам.

Зрачки Августа расширились, поглотив зелёную радужку, а затем его мозолистые руки коснулись моей кожи. После мучительной минуты тишины он склонил лицо к одной из моих грудей. Он притянул меня к своим губам и облизнул мою шершавую от мурашек кожу. Когда он перешёл к другой груди, он провёл своими ловкими руками по моей спине, зацепил пальцами пояс моих чёрных стрингов и спустил их вниз по моим ногам.

Он поднял меня обратно на остров, его дыхание стало таким неровным, что от одного этого звука в моё нутро начали врезаться тёплые кинжалы. Когда он сделал шаг назад, я сжала бёдра и прикрыла грудь.

— Пожалуйста, не закрывайся от меня, милая.

Закусив губу, я прошептала:

— А ты можешь тоже… Я хочу, чтобы не только я была… голой.

Я чувствовала себя глупо, упрашивая его снять одежду, но его тяжёлый взгляд ужасно меня смущал.

Одним быстрым движением он стянул с себя брюки и трусы. От вида его достоинства, такого крепкого и в полной боевой готовности, всё моё тело вспыхнуло. Я медленно приблизила руку к его бархатистой плоти, и сомкнула пальцы вокруг неё, после чего провела ими до самого кончика.

Он схватил меня за запястье и убрал мою руку со своего тела.

— У тебя есть… презерватив?

Уголок его рта приподнялся.

— Да, но он нам какое-то время не понадобится.

Он начал укладывать меня на спину, пока моё тело не оказалось на одном уровне с прохладной поверхностью дерева, а затем раздвинул мои ноги и закинул их себе на плечи.

Когда его язык скользнул по мне, я оторвала голову и вскрикнула:

— Август! Ты не обязан этого делать.

Я могла видеть только его глаза, и они светились удивлением и кучей других эмоций, но в основном удивлением.

— Не обязан этого делать?

Он произнёс эти слова так близко от моей нежной плоти, что я задрожала и съёжилась. Он обхватил руками мои ноги, чтобы прижать их к своим плечам.

— О, я хотел сделать это, — он медленно лизнул меня, — с того самого дня, как ты вернулась в мою жизнь.

Он скользнул поцелуем по моему пульсирующему центру.

— Чёрт, ты такая вкусная, — прорычал он.