Любовь и ненависть

отделением. И вот теперь этот натюрморт фигурировал в

"деле Шустова" как факт обвинения.

Я вот уже больше года работаю вместе с Шустовым и до

сих пор не могу определить своего отношения к старшей

сестре, то есть я не знаю, что такое Дина Шахмагонова,

которую у нас в клинике считают чуть ли не богиней красоты,

правда, считает только мужская половина сотрудников,

женщины же придерживаются несколько иного мнения.

Красавицей Дину никак нельзя назвать, но, как говорят, "в ней

что-то есть". И именно то, что нравится мужчинам, -

обольстительность не только в улыбке, но во всем ее облике: в

жестах, в голосе, в манере говорить, в томном, тоскующем, не

навязчивом, но в то же время многообещающем взгляде.

Надо отдать должное - у Дины есть вкус, по крайней

мере, в отношении туалетов. Я даже удивляюсь, как это ей

удается при довольно скромной зарплате так прилично, всегда

по моде, одеваться. Родители ее - пенсионеры, и едва ли она

может пользоваться их материальной помощью. И еще мне

кажется странным: при таком несомненном успехе у мужчин

она в свои двадцать шесть лет не вышла замуж. Говорят,

когда-то она безумно была влюблена в Шустова. Он вначале

этого не замечал или не хотел замечать. А она уже не могла

скрывать своих чувств к нему. Говорят, они объяснились, и

якобы на ее пылкое признание Василий Алексеевич сухо и

холодно ответил, что он не может ее полюбить, потому что

любит другую. Хотя на самом деле никакой другой у него не

было, и Дина об этом догадывалась. Дина была чрезвычайно

удручена и даже собиралась уходить из клиники, но потом

вдруг передумала, осталась. Возможно, она решила испытать

свой характер - погасить в себе огонь, побороть себя. На

глазах у человека, отвергнувшего ее любовь. Так поступают

иногда сильные и жестокие натуры, переводя любовь в

ненависть, за которой всегда до поры до времени таится

коварная женская месть.

Нельзя сказать, чтобы в дни, когда работали разного

рода комиссии - из министерства, горздравотдела, из редакции

и горкома в связи с "делом Шустова", - Дина проявляла какую-

либо активность против Василия Алексеевича - а ей по долгу

службы приходилось давать объяснения представителям всех

комиссий. Нет, она в своих показаниях старалась держаться

подчеркнуто беспристрастно, рассказывала только о том, о

чем ее спрашивали. Ни слова, ни полслова лишнего ни "за", ни

"против". Она даже старалась в эти дни держаться в стороне и

от злорадствующих и от сочувствующих, как бы демонстрируя

свою отчужденность и безучастность ко всему происходящему,

и всем своим видом подчеркивала, что "дело Шустова", как и

судьба самого Шустова, ее нисколько не интересует.

Обвинение Василия Алексеевича во взяточничестве не

подтвердилось. "Дело" было прекращено, но я понимаю, чего

это стоило Шустову, хотя внешне он ничем не выдавал своего

состояния: как всегда, был строг, требователен, несколько

резковат. С начальством держался независимо и с

достоинством, а это не всякому нравится. Первая серьезная

стычка с Семеновым произошла у него сразу же после

прекращения "дела Шустова". Очевидно, причиной послужило,

кроме всего прочего, и то нервное напряжение, в котором

пребывал Василий Алексеевич целых два месяца, в течение

которых изучалось и разбиралось его "дело".

У больной Захваткиной, поступившей в нашу клинику

несколько дней назад с трофической язвой на голени левой

ноги, был установлен рак кожи. Неожиданного и этом ничего не

было, поскольку известны в медицинской практике случаи,

когда язва переходит в злокачественное образование.

Захваткина была положена в отделение Шустова, и Василий

Алексеевич готовил больную к операции по своему методу.

Однако главный врач принял другое решение: операцию не

делать, больную направить в другую больницу, в

онкологическое отделение. Шустов вначале попытался

спокойно объяснить Вячеславу Михайловичу, что в его

практике это не первый случай, что здесь, в клинике, ему

пришлось оперировать методом вакуумтерапии четырех

больных трофической язвой со злокачественным поражением

кожи. Операции прошли удачно, и все четверо совершенно

излечились. Главврач слушал его нетерпеливо, поморщился и

брезгливо обронил:

- Случайное совпадение. Да и не известно, были ли у

них злокачественные образования.

- Как так не известно?! Это отмечено в истории болезни.

Случаи эти описаны в моей диссертации, - сурово, но без

вызова сказал Шустов.

Семенов криво ухмыльнулся и произнес с присущей ему

надменностью:

- Ради диссертаций мы не имеем права производить на

людях сомнительные эксперименты. Лечить вслепую - удел

знахарей и шаманов.

Василий Алексеевич окончательно утвердился в своей