Любовь и ненависть

Я видела, что он позирует, но делал он это до того

грациозно и с тактом, что можно было простить человеку такую

слабость.

- К вашему сведению, дорогая Ирина Дмитриевна, -

"дорогой", "милейшей", "любезной" я стала после второй

нашей встречи с Дубавиным, - наш морской район самый

богатый в мире по концентрации рыбы. В три раза выше, чем

концентрация рыбы в Азовском море. В Азовском море! -

повторил он. - Все дело в научной организации лова. Научно

нами доказано, что основная масса рыбы подходит на откорм к

нашему побережью в холодные месяцы. Практики вроде

Новоселищева не хотят с этим считаться: у них старая

традиция, - дескать, самый интенсивный лов в летнее время.

Вздор все это, летом рыба уходит к северным широтам. На

чем основана практика Новоселищева? На количестве

выловленной рыбы? Ничего подобного. В зимнее время

сильные штормы, темень. Прежде просто не ловили рыбу

зимой, ловили только летом.

Все это он обосновывал научно, убедительно. Он говорил

мне интересные вещи, о которых я, например, раньше и не

знала. Экономика прибрежного Заполярья! Рыба - и все. Так я

думала прежде. Оказываемся, нет. Оказывается, водоросли,

вся эта скользкая неприятная зелено-бурая масса, которая

обнажается во время отлива, - это тоже ценность, богатство.

По словам Аркадия Остаповича, из них можно вырабатывать

очень ценные продукты. А моллюски, рачки-креветки - это же

клад. Надо только организовать их промысел и переработку.

Для этого не требуется больших капиталовложений. Нужны

желание, энергия.

- Мы с вами живем на чудесной земле, милейшая Ирина

Дмитриевна! - говорил Дубавин, сверкая темными глазами и

возбужденно расхаживая по кабинету. В эту минуту мне

казалось, что такие люди, как он, в состоянии обновить

суровый заполярный край. Потом взглянул в окно на море,

затем на часы, сказал авторитетно: - Сейчас как раз высшая

фаза отлива. Пойдемте, я вам покажу, так сказать, в натуре.

Мы вышли на берег. Был зимний полдень. Еле-еле

брезжил сырой, зыбкий, туманно-сеющий рассвет. Липкий,

прелый западный ветер принес оттепель, тонкий слой снега

растаял, на влажной земле оставалась хрупкая корка льда.

- Скользко, - предупредительно сказал Аркадий

Остапович. Левой рукой он опирался на изящную дорогую

трость, правой поддерживал меня под руку, спросив, конечно,

на то разрешение.

- Вот, смотрите, - он поддел острым концом трости

водоросль, - это ламинария, или попросту морская капуста.

Без нее вы, дорогая Ирен, - он вдруг перешел на веселый,

полушутливый тон, - не можете работать по своей

специальности. Да, представьте себе. Обыкновенный йод,

ведь его получают вот из этой гадости.

Посмотрел на меня с торжествующим восторгом, потом

опять поковырял тростью в водорослях, поддел уже другую,

объявил громогласно:

- А это фуксы, или, по-местному, тура. По содержанию

витамина С приближается к лимону. Из этого сырья добывают

агар и альчин. Как вы, очевидно, знаете, один процент агара,

добавленный в хлеб, придает последнему изумительное

качество - хлеб может месяц не черстветь. А в медицине - это

уже снова по вашей части - препятствует свертыванию крови. -

И, подводя итог нашему знакомству с морскими водорослями,

заключил с дружеским покровительством: - Вот так-то, товарищ

Ирен. У вас красивое имя. В жизни не часто встретишь

человека, в котором все прекрасно, начиная от имени.

Я не люблю пошлостей, поэтому решила напомнить

слишком увлекшемуся ученому:

- Оригинален ход ваших мыслей - ценные изящные

водоросли и мое имя в вашей обработке рядом и без всякого

перехода.

Он преднамеренно весело и неестественно громко

рассмеялся:

- В самом деле, без перехода. Просто я вижу, что вас

этот силос нисколько не интересует.

- Вы ошибаетесь. Не силос, а йод. А я врач, как вам

известно. Меня это не может не интересовать. Я вот думаю,

почему все это богатство не находит своего хозяина?

- Не все сразу, любезная Ирен, придет время, придет и

хозяин. Люди нужны, а людей здесь нет, не так много

желающих ехать сюда. Романтиков вроде нас с вами больше в

современной литературе, чем в жизни.

- Ну, не скажите: а полпоселка новоселов, приехавших из

глубины России? - возразила я, вспомнив моих милых хозяев -

Лиду и Захара.

- Не будьте наивной, Ирен: половина из них неудачники,

которые никак не могут найти себя в жизни. И не найдут - смею

вас заверить. А другая половина примчалась за длинным

рублем. Жить негде было, а здесь новые дома дают, вот и

приехали. Сколотят деньгу и обратно улетят.

- Вы несправедливы к ним, Аркадий Остапович. Нельзя

так плохо думать о людях, тем более что они того не

заслуживают.

- Вы неправильно меня поняли: я вовсе не склонен