Любовь и птеродактили

На террасе удобно устроилась вся наша компания. Неутомимый Покровский колдовал у гриля с аппетитно шкворчащими сосисками. Петрик, закинув руки за голову, возлежал во всю свою немалую длину на трехместных качелях. Эмма уже сидел за столом, держа в боевой готовности нож и вилку. Караваев – сама заботливость! – укутал мои колени флисовым пледом и опустился в одно из плетеных кресел. В другом восседала Доронина, кривясь и хмурясь несоответственно расслабленной обстановке.

Стало понятно, кто спрашивал, где пропадала наша Люсенька.

– У меня для тебя, Федор Михалыч, две новости, – сказала я Доре.

– Одна хорошая, другая плохая? – безрадостно уточнила она.

– Одна хорошая, другая прекрасная! С какой начать?

– Начни с ответа на вопрос, где ты была, моя бусинка! – опередив едва открывшую рот Доронину, потребовал Петрик.

Он даже попытался переформатировать заложенные за голову руки в заломленные, но едва не свалился с качелей, не рассчитанных на эффектные драматические позы.

– Ты не звонила! Не писала! Я волновался!

– А ты не волнуйся, а то упадешь и ударишься больно. Сядь уже, ну?

Я подождала, пока дарлинг сменит позу на более устойчивую, точнее, усидчивую, и, убедившись, что все внимание публики – мое, горделиво продолжила:

– Прекрасная новость, Дора, заключается в том, что насчет Светозарной ты можешь не беспокоиться. Сомневаюсь, что в ближайшее время она вернется к своей деятельности вообще и в этот поселок в частности.

Дора приподняла одну бровь. Петрик отреагировал гораздо более бурно:

– А почему? Почему?! Ты узнала, что было на кладбище, за что ее повязали?

– По всей видимости, Светозарная явилась на похороны Афанасьева, чтобы тайно провести там обряд под названием «Привлечение удачи в бизнесе через покойника».

Петрик ахнул и прижал ладони к щекам. Доронина приподняла вторую бровь.

– Полагаю, таким чудесным образом Светозарная хотела поправить дела все того же кандидата в депутаты, – важно продолжила я. – Но бдительная охрана пресекла ее попытку прикопать листок с заговором в свежей могилке, и, хотя компрометирующую ее бумажку колдунья успела сожрать, я поделилась своим предположением с компетентными органами…

– В лице Васи Гусева, – вставил сообразительный Караваев и кивнул самому себе.

– …теперь у них к Светозарной есть вопросы, прояснение которых займет какое-то время и с большой вероятностью повлечет за собой перемены в жизни мистик-мастерицы.

– Ее посадят? – Доронина не столько обрадовалась, сколько заволновалась.

Еще бы, репрессии по отношению к продавцам разного рода опиума для народа теоретически могут коснуться и ее. Доставка радости и счастья – деятельность довольно сомнительная, от мистики не столь уж далекая.

– Вряд ли посадят, но нервишки помотают и желание магичить отобьют если не навсегда, то надолго, – успокоила я начальницу.

Ее лицо прояснилось.

– Это была прекрасная новость, бусинка, а какая просто хорошая? – Петрик еще не утолил любопытство.

– Хорошая попроще, так сказать, бытового характера. Ты, Дора, хотела домработницу завести, так я нашла подходящего человека – с опытом и рекомендациями. Девушку зовут Дина, она работала у Афанасьевых, а сейчас без места, потому как Виктор в угоду своей новой подружке, земля им обоим пухом, еще до отъезда на море уволил всю свою прислугу.

– Ну? Разве мы не молодцы? – поторопил не щедрую на комплименты и благодарности Доронину экспрессивный Петрик. – Какие у тебя сотрудники, Федор Михалыч, а? Чистое золото! Бусинка вон как расстаралась, а я тебе прекрасный аутфит для яхты подобрал.

– Да, кстати! – пришел мой черед проявить живой интерес. – Что ты купил, примерку уже провели, все подходит?

– Нет-нет, это ждет до завтра! – Петрик замахал руками. – Что ты, бусинка! Сейчас уже свет плохой – искусственный, примерочка у нас будет при натуральном дневном! Да, Дорочка?

Дорочка, которая, видимо, примчалась к нам на ночь глядя в расчете на примерочку, снова нахмурилась, но кивнула. В такого рода вопросах Петрик у нас железный авторитет.

– А вот кому сарделечку? Аппетитная, горячая, аж шкворчит от желания быть поглощенной! – воззвал Покровский от гриля.

– Ой, мне, мне! – вскинул руку Петрик.

– Фу, срамники, – пробурчала Доронина, но тоже живо переместилась к столу.

Остаток вечера прошел приятно и весело, с шутками-прибаутками. Дела в застольной беседе мы не обсуждали.

Среда. Она сказала «да!»

Уже перед сном я проверила электронную почту и увидела, что Кира прислала мне обещанную речь. Я не удержалась, открыла текст – он оказался неплох, но его нужно было отредактировать. Занявшись этим, я засиделась за полночь, и только ворчание Караваева, требующего внимания к себе, нами обоими любимому, заставило меня закрыть макбук и лечь в постель. Уснуть, правда, удалось не сразу, поэтому утром я чуточку залежалась в кровати. Вышла из своей комнаты, потягиваясь и зевая, когда все остальные уже позавтракали.