Любовь и птеродактили

– Виктор, конечно, извинялся, ему неудобно было – я же у них с Олечкой почти пятнадцать лет проработала. Я-то не обиделась, он заплатил мне сполна и даже премию дал большую: «Это ваш, Марковна, золотой парашют». – Экономка на секунду замолчала – в отдалении как раз что-то звучно бамкнуло, – и кивнула за спину: – На мой «парашют» Васятка добрый домик построит, грех жаловаться. Спасибо Виктору, царство им с Олечкой небесное… А штучку ту мне вовсе не жалко, утопла гадина – и ладно. Трех человек хорошей работы и верного куска хлеба лишила, а почему? Не приглянулись мы ей, видите ли! Небось своих людей хотела набрать, чтобы ей верные были и не сравнивали новую хозяйку со старой. Ведь Олечка-то какая чудесная была…

Про чудесную Олечку мне было уже не интересно, и я перебила собеседницу уточняющим вопросом:

– То есть Афанасьев с новой подругой остались в доме вдвоем, тет-а-тет, вообще без прислуги?

– Вежливо говорить не «прислуга», а «помощники по хозяйству», – поправила меня Татьяна Марковна. – Но – да, штучка мигом от всех нас избавилась. Наверняка не хотела, чтобы кто-то видел, как она Виктора охмуряет и спаивает. Не пил же он раньше так крепко! Не алкаш был – нормальный мужик. Ну, принимал иногда, но только вечером виски на два пальца, а основательно разве что по большим праздникам набирался или, наоборот, с горя…

– С какого еще горя? – не поняла я. – Все же у него было: здоровье, деньги, успешный бизнес, жена любимая…

– Все, да не все! Деток у них с Оленькой не имелось, Виктора это очень огорчало. И то сказать, кому дела передавать: фабрику, рестораны, винодельню и прочее? Всему же хозяин нужен, а где его взять, если они наследника не родили?

– Так сестра родная есть, а у нее дети…

– Зойка – бестолочь, – припечатала Татьяна Марковна. – Мозги у нее куриные, а руки дырявые, она мигом все по ветру пустит.

– Может, еще замуж выйдет, тогда супруг всем займется. – Я вспомнила представленный на кладбище богатый ассортимент деловых женихов.

– Замуж – да, это она любит. Три раза уже ходила, от каждого мужа по ребенку приобрела, а что толку? Дочка – дура, старший сын – олух, один младший на что-то гож, так он и сбежал куда подальше, чтобы семейку бестолковую свою не видеть. – Татьяна Марковна вздохнула. – Неглупый парень и деловой, прям весь в дядю. Не зря Виктор думал его своим наследником сделать, хотел завещание написать, да не успел. «Я, – говорил, – у студентика нашего в долгу, он мне озолотиться помог!»

– Как это? – не поняла я.

– Сама не знаю, не вникала. Что-то такое мелкий Виктору не то посоветовал, не то подсказал, давно уже это было, он лет десять назад приезжал. Помню, они всю ночь в кабинете сидели, виски пили и бу-бу-бу, бу-бу-бу о чем-то мудреном… Вроде на букву «Б»… Корявое такое слово, растопырчатое…

– Биржа?

– Не помню. Да что же это я вас совсем заболтала, – спохватилась моя собеседница. – Вы говорите уже, что хотели, а то мне возвращаться пора, надо присматривать за Васькиной стройкой.

– Ах да. Моя начальница, очень приличная женщина, ищет кого-то себе в помощь по хозяйству…

– Меня сосватать хотите? – Татьяна Марковна помотала головой и встала. – Нет, я уже наработалась, да и другой фронт теперь у меня – вон, работяги обеда ждут, а прораб – нагоняя. Вы лучше Дине позвоните, у Темочки есть ее телефон, она у Афанасьевых горничной была, но девка толковая, до экономки легко дорастет. Заодно привет ей передавайте.

– Передам, – пообещала я.

На том и распрощались.

Честно-честно, на этот раз я собиралась назвать пунктом назначения наш королевский апарт у моря! Однако планы снова поменялись. Не успела я сесть в машину, как подал голос мобильный.

– Люсенька, душенька! – загудел в трубке раздольный бас подполковника Гусева, большого друга моего возлюбленного Караваева. Во всех смыслах большого – прилично так за сотню кило. – А ты никак в Краснодаре нынче, голубушка?

– Откуда ты знаешь? – Я моментально напряглась. – Караваев опять просил за мной следить?!

– Люся, милая, ну как бы я за тобой следил?!

Подполковник почти искренне удивился, но мы оба помнили: в тот раз, когда друзья-товарищи Караваев и Гусев были определенно уличены в беспардонной слежке за милой Люсей, они использовали спрятанный в сумке миниатюрный жучок[3], так что в хорошей технической оснащенности подполковника сомнений быть не могло.

– Люсенька, у тебя паранойя, – закручинился Гусев.

– Нет, у меня жизненный опыт! – сказала я как отрезала.

Но любопытство, которое губит не только кошек, не позволило выдержать мхатовскую паузу.

– А ты чего мне звонишь?

– А того, Люсенька, что вот увидел я тебя…

– Где, как, когда?!

Воображение не затруднилось нарисовать высовывающийся из бетонного канала перископ подводной лодки.

– Своими собственными глазами, Люсь, каких-то десять минут назад! Стояли вы, ты и наш голубь мира, такие красивые, все фиолетовые…

Это прозвучало так, словно мы с Петриком одного цвета со спелыми баклажанами. Я машинально скособочилась, чтобы заглянуть в боковое зеркало машины, в которую так и не села.