Любовь и СМЕРШ (сборник)

— Читаю каталоги, изучаю проспекты, заполняю ведомости, — ответил Шая. — Ухо приходится держать востро, иначе недолго и по миру пойти.

— А чем занят конкурент? Ты обращал внимание?

— Во-первых, у него почти всегда есть покупатели. Во-вторых, в свободные минуты он читает толстую религиозную книгу. Впрочем, нет, только он успевает её раскрыть, как сразу же кто-то приходит. Есть же счастье у человека, не то, что у меня!

Раввин достал с полки увесистый том и передал его Шае.

— Здесь перевод Торы на русский язык и комментарии к нему. Когда в магазине не будет покупателей, открывай и учи.

— Ребе! — воскликнул Шая. — Да я ж закончу её за два дня. Вы б лучше дали толковый совет, как успешно торговать в религиозной обстановке.

— Это и есть мой совет, — ответил раввин. — Делай, как я сказал, а через месяц приходи снова.

«Нет, они тут все ненормальные, — думал Шая по дороге домой. — Наверное, раньше раввины были умнее. Тоже мне, кардинал Ришелье: я к нему с просьбой о помощи, а он мне религиозную пропаганду».

Однако книжку Шая не выбросил, а принёс в магазин и положил на видное место.

Спустя несколько дней, перелистав все проспекты и заполнив ведомости на две недели вперёд, он достал её и принялся за чтение. Текст был довольно скучным, а вот пояснения к нему оказались лихими. Прямо с первой буквы комментатор заявил, будто мир создан специально и исключительно для евреев. Шая заинтересовался и стал читать повнимательней, но тут пришла покупательница. Вообще, день выдался удачным: посетители шли и шли, и Шая, порядком подустав, не добрался даже до конца страницы.

За месяц ему удалось прочитать только первую главу. Удивительное дело — книжка помогла. Покупателей стало куда больше, и на приём к раввину Шая отправился обрадованный и удивлённый.

— Ребе, — спросил он, — объясните простому еврею, что творится с его торговлей? Разве не может одна книжка так изменить счастье человека?!

— Нет страшней зрелища для Злого начала, чем еврейская душа над раскрытой Торой, — сказал раввин. — Лишь только завидит — сразу пытается помешать. А как можно помешать тебе, Шая, ты ведь, наверное, не отрываешься от Книги?

— Конечно, конечно, — с готовностью подтвердил Шая. — Совсем не отрываюсь, только если клиенты приходят.

— Вот потому они и приходят, — улыбнулся раввин.

Шая застыл. Несколько секунд он сопоставлял долги и месячную выручку с оставшимся количеством страниц Книги. Потом спросил:

— Ребе, а у вас найдётся ещё что-нибудь почитать?

— Найдётся, найдётся, — ответил раввин и указал на стену, полностью закрытую книжными полками. — Приходи, когда эту дочитаешь.

Шая вышел на улицу Бней-Брака. Мимо спешили по своим делам сотни людей, одетых в странного покроя одежды. Оставаясь по-прежнему загадочными и чужими, они уже почти не вызывали раздражения.

— Душа, — думал Шая, — душа, и кто бы мог подумать? 

Ангел из Рамат-Гана

Наконец, это произошло. Инспектор налогового управления тщательно проверил Шаину отчетность и наложил солидный штраф на его скромный продуктовый магазинчик. Жалость так и сквозила в глазах инспектора.

«Эх ты, „оле хадаш“, — как бы говорили они, — мухлевать в Израиле надо умеючи. Тут все — евреи, в том числе и работники финорганов».

С печатью мировой скорби на лице инспектор принялся выписывать квитанцию. Казалось, еще секунда — и он порвет бланк, или начнет обучать Шаю хитрым приемам ведения отчетности. Однако скорбью все и закончилось, штраф оказался в руках у Шаи, а инспектор, вежливо пожелав хорошей субботы — вот ведь какой негодяй! — покинул магазин. Взглянув на квитанцию, Шаина жена схватилась за сердце и, простонав только одно слово: «Закрываемся», — свалилась на стул. Судя по всему, торговле пришел конец, а в бурной Шаиной жизни замаячила еще одна точка отсчета.

В Одессе Шая измерял глубину времени категориями — «до посадки» и «после». Переехав на Святую Землю, он стал подсчитывать годы «от приезда» и дальше. Теперь, благодаря бдительности фининспектора, в его словарь начал незаметно вторгаться новый критерий: «Когда у меня был магазин».

«Ничего, ничего, — подбадривал себя Шая, — в жизни надо попробовать все. По крайней мере, будет что вспомнить».

Спасение пришло откуда не ждали. Через несколько дней после визита инспектора дверь магазинчика отворил незнакомец. Черная шляпа, седая борода и жидкие пейсы, аккуратно заправленные за уши, не оставляли сомнений в его национальной принадлежности.

— Реб ид, — сказал он, — давайте поговорим. У меня к вам дело.

Незнакомец оказался хозяином соседней лавки, реб Мойшей.

— Не кажется ли вам, что двум продуктовым магазинам тесно на одной улице? — спросил он, начиная разговор в традиционной еврейской манере.

«Если кажется — перекрестись», — чуть было не вырвалось у Шаи. Спохватившись, он придал ответу колорит, соответствующий стране проживания.