Любовь и СМЕРШ (сборник)

– Немедленно уймитесь, – зашипела она, судорожно захлопывая окна. – Алкоголики… Что я соседям скажу!

– А они всё равно русского не понимают, – еле ворочая языком, отозвался Шая. – Скажи, что пели хабадскую песню о страданиях еврейского народа в галуте.

– Шли бы вы лучше гулять, интеллектуалы, – продолжила Шаина жена, – растрясли бы хмель.

– Да-да, – забормотал Александр, пытаясь встать из-за стола, – хочу на воздух, гардеробщик сонный даёт… ай, ну что же он даёт, в самом деле, что же он мне дает…

На улице шёл снег. Искрящиеся снежинки, кружась в причудливом танце, затеянном в честь царицы-субботы, опускались на крыши Бней-Брака. С треском проламывая подмёрзшие лужицы, друзья не спеша брели к центральной ёлке на площади рабби Акивы. Вокруг хасидская детвора с визгом лепила огромного снежного Ребе.

– Совсем хасидята от рук отбились, – сказал Шая, – нельзя ведь в субботу создавать формы. Куда только родители смотрят?!

Он машинально взглянул в освещённое окно первого этажа и остолбенел. Странное зрелище открылось его взору. Бородатый еврей в круглой меховой шапке сидел за столом и, широко распахнув рот, пристально взирал на блюдо с фаршированной рыбой. Кусочки «гефилте фиш» сами собой подскакивали в воздух и, окунувшись в тарелку с тёртым хреном, летели прямо в раскрытый рот.

– Чуден Бней-Брак при тихой погоде, – раздался голос Александра, – ни тебе шелохнёт, ни, как его там, загремит…

Грузное тело с шумом и треском выломилось из подъезда и понеслось вдоль улицы. Совсем оторопевший Шая узнал своего компаньона, реб Мойше, крепко уцепившегося за обе рукоятки ритуальной кружки. Кружка фыркала и дёргалась в его руках, как свинья во время убоя.

– Вы куда, реб Мойше? – только и успел крикнуть Шая.

– На урок каббалы, – отозвался компаньон. – Начало ровно в полночь, приходите и вы! – донеслось уже из-за угла.

– Эге, друже, – сказал Александр, многозначительно заломив бровь, – странные дела творятся у вас в Бней-Браке!

– Так пойдём на урок, чi нi? – спросил Шая, нервно покусывая снежок.

– Пойдём, но только чтобы с первыми петухами обратно, – согласился Александр.

Друзья повернули за угол и ускорили шаг. Они шли вдвоём, ночь отстала, и луна была неправдоподобно велика…

Моти распахнул окно и, пытаясь уловить хоть малейшее дуновение ветерка, полностью открыл жалюзи.

«Хороши пророки, – думал он, глядя на покрытые потом лица дяди и приятеля. – И ведь происходит эта пьянка не где-нибудь в Тамбовской области, а в Бней-Браке. Вот уж действительно, легче вывести евреев из галута, чем галут из евреев».

Моти надел шляпу, ополоснул руки и шепотом, чтобы не разбудить спящих, принялся читать послеобеденные благословения.

Его прощальный поклон

В самый обыкновенный день, в самое непримечательное утро, под самым что ни на есть будничным голубым небом, Шаю Райсера захватили террористы. Глупо, конечно, всё получилось, но разве такие случаи происходят умно? Шае предложили левый товар – овощи из Газы, и он, как последний идиот, сразу согласился. Решил, видите ли, сделать пару копеек за счёт налогового управления. Но, как говорится, пошёл верблюд рога просить, а ему и уши отрезали.

Первые десять минут, проведенные в багажнике «Пежо-404», Шая крутился, словно вентилятор, пытаясь сорвать верёвку, крепко затянутую вокруг тела. Потом руки и ноги онемели, боль отошла – и Шая погрузился в странное оцепенение. Ему уже ничего не хотелось, ему вдруг стало спокойно и даже уютно. Мысли о приближающейся смерти и точное осознание её неотвратимости совсем не пугали его. Желания, так много лет терзавшие тело, отодвинулись куда-то далеко. Шая упёрся коленями в стенку багажника, прикрыл глаза и стал вспоминать.

Машина с номерными знаками Газы действительно оказалась в условленном месте за два часа до рассвета. Было ещё совсем темно, и разглядеть груз, лежавший в автомобиле не представлялось возможным, но Шае сразу показалось странным, что товар привезли не на грузовичке или хотя бы в пикапе, а на обыкновенной легковушке.

«И куда же они запихнули ящики с овощами», – удивлялся Шая, вылезая из машины. Вот тут-то и надо было разворачиваться и гнать во весь опор подальше от соблазна лёгкого заработка, но он убедил себя, что всё это – просто меры предосторожности, что где-нибудь за кустами стоит ещё один автомобиль, – и сам, своими ногами пошёл в лапы к бандитам.

«Господи, спаси меня, – взывал Шая к всемогущему еврейскому Б-гу, – сотвори для меня чудо, пошли военный патруль или проверку на дороге! Ведь никогда я Тебя так не просил и не верил в Твою милость, только спаси меня – и я стану исполнять все Твои запреты и предписания – всё-всё, что написано!»

Шая успел отойти несколько шагов от своей машины, когда кто-то прыгнул ему на спину и принялся выворачивать руки. Он бы, наверное, сумел справиться с этим арабом, но двое других, подбежав спереди, сноровисто пнули его пару раз в мужское место, после чего у Шаи на несколько минут пропала всякая охота к жизни вообще, и к сопротивлению – в частности.