Любовь и виски

Обидная по содержанию реплика превратилась чуть ли не в комплимент благодаря форме. И виной тому интонация. А уж если эта форма флирт – тогда ложись. Иногда в прямом смысле.

Вдова выглядела посвежевшей. Тёмно-зелёное облегающее платье (наконец не траурных тонов) и большее, чем обычно, количество косметики сыграли свою роль. Мы разговаривали в кабинете покойного Хатчета, обстановка для меня была не совсем привычной. Я занял гостевое кресло перед столом Виктора. Анна прогуливалась туда-сюда, то и дело поглядывая в окно. По крайней мере, мне так казалось.

– Какими же судьбами я снова у вас? Вроде бы наш контракт расторгнут.

– Я тоже так считала, Мик. На тот момент. Поймите меня правильно. Вы врываетесь в мой дом, требуете денег, заявляете, что выходите из игры. Что я должна была делать?

– Для начала хоть как-то расплатиться, полагаю.

Дверь кабинета распахнулась. Влетела Дороти с подносом. Бутылка виски, два бокала, колба со льдом и нарезанный лимончик. Комбинация неплохая! Анна молча дала понять, что «натюрморту» место на столе, и тут же сама принялась разливать напиток.

– Я расплачусь. – Вдова посмотрела прямо в глаза. – Чуть позже, хорошо? А пока, – она протянула стаканчик, – промочим горло?

Отказываться не было причин. Мы выпили. Что ж, выброшу пока деньги из головы, сейчас интересней, куда всё это выведет. Вдруг я стал сразу всем нужен. Случайность?

– Признаюсь, тоже был несколько несправедлив по отношению к вам, – я ослабил галстук. – Не до конца всё выложил.

Присев на диван в другом углу кабинета, Анна взглянула усталыми глазами:

– Ну, теперь-то выложишь? – Она впервые обратилась ко мне на «ты».

Я не спеша подошёл к двери, заперев её на ключ. Затем, так же неторопливо направившись к дивану, присел рядом с Анной.

– Конечно. Только позже. Вы позволите? – Я поставил её бокал на журнальный столик.

Рядом пристроил свой. Анна смотрела равнодушно. Мы оба знали, что произойдёт. Так бывает в шторм на берегу океана: от созерцания волн не оторвёшься, пока они не захлестнут! Одной рукой обхватив Анну за талию, другой за шею, я притянул её к себе. Она прикрыла глаза…

Всё случилось на удивление чувственно. Прямо на диване. Анна не сопротивлялась, наоборот, податливо двигалась в такт…

– Её зовут Тина Старски. – Я сдержал обещание, приоткрыв карты.

Мы снова потягивали виски. От удивления стакан Анны завис в воздухе. Но я ещё не кончил (говорить, в смысле):

– Любовница Виктора.

– Это… это же… – Вдова резко осушила бокал.

– Именно. Работает в его аппарате. Ну, – я пожал плечами, – или работала…

– Доказательства? – Анна схватила меня за грудки. – Надо прижать сучку по полной!

– Выслушай, – я поднял голос. – Она хоть и любовница, но не убийца.

– Что ты такое несёшь? – Анна заплакала, слёзы смазали макияж.

– Я знаю, что говорю.

– Уже и её трахнул? – У вдовы началась форменная истерика.

Я влепил ей пощечину:

– Умолкни, женщина! От тебя сейчас требуется только ждать. Дело движется. А если выполнишь всё, что обещала, – я доведу его до конца. Где найти меня, ты знаешь…

July 19, 1963, Friday, 5:30 p. m.

Bath, 32 Drayton Rd, Love’s parents apartments

Покинул Анну по-английски – не попрощавшись. До гостиницы решил прогуляться. День предстоит серьёзный, придётся быть в форме, то есть для начала хотя бы протрезветь. В родных пенатах быстро принял душ и прилёг на пару часиков.

Проснулся обновлённый! На выходе неразговорчивый портье вручил мне конверт «от миссис Хатчет». Я вернулся, чтобы вскрыть его в номере. Анна презентовала вдвое больше, чем планировалось. Неужели я так удачно «выступил»? Душевное расположение вернулось окончательно.

План созрел сам собой: свежую струю расследованию может придать общение с родителями покойного Вёрджила Лава. Смерть парня – одно из звеньев цепочки странных событий в городе. На это явно указывают наркотики. Совпадение исключено.

Конечно, приставать с пустыми расспросами к людям, только что потерявшим сына, не стоит. Но и откладывать визит недальновидно. Борьба идёт за каждый час, и упустить инициативу сейчас – значит потерять возможность вырваться вперёд в дальнейшем.

Родители Лава жили в западной части города. Адрес «пробил» у всезнающей Джесси. Скромный домик на отшибе стоял в одиночестве. Казалось, строение даже немного просело от своих долгих лет. Но выглядело вполне добротно.

Предлог тоже родился быстро – помочь оклеветанному продажными репортёрами отличнику восстановить репутацию. Пускай и посмертно. Для родителей это важно в любом случае.

Я постучал в дверь. Послышался скрип полов, но через мгновение всё стихло. На всякий случай постучал ещё раз. Тишина. Настойчиво я дал о себе знать третий раз:

– Откройте, пожалуйста!

Из глубины дома пробасили:

– Кто бы вы ни были, уходите!

– Мистер и миссис Лав, я Мик Дейр, нам нужно поговорить!

Надевать маски в этот раз смысла не было. «Официальной» версии достаточно.

– Нам не о чем разговаривать. – Голос стал громче, хозяин приближался.