Любовь и виски

Воспользовавшись моим замешательством, молодой посыльный рванул с места, скрывшись в подворотне. Выбитый из колеи, я не успел среагировать. Секунды решили всё. Погнался бы сразу – допросил бы с пристрастием! Либо дал пару долларов за информацию. Теперь же остаётся только гадать, в чём смысл этого послания.

Я снял крышку. Кофе как кофе. Чёрный, словно задница негра (прощай, политкорректность), такой мне и нравится. Только пробовать не буду, увольте. Лучше понюхаю: ничего необычного.

Я аккуратно вылил кофе на газон. Помню, как-то обнаружил рукописные строчки прямо на дне! Но в этот раз меня ждал другой сюрприз: вместе с тёмной жижей на траве оказался… ключ. Я поднял его. Маленький, с биркой, на которой красовалась цифра «27» и логотип местных железных дорог.

Ну, конечно. Стаканчик – это сигнал к действию. Проверь вокзальные камеры хранения! Но почему нельзя было провернуть это самой? Наверное, потому что Тина боится. Да, именно она. А кто ещё мог знать о нашем pit-stop’е на заправке?

Остаётся надеяться, что, осознав свое бедственное положение, Тина решила заручиться поддержкой того, кто сможет ей хоть как-то помочь. Того, кто уже доказал свою преданность делом. Только хочу ли я снова с ней связываться? Ох, не уверен…

И тем не менее есть причина, по которой мне всё же придётся рискнуть. Это более чем солидное предложение Соломона Маслоу. Главная задача сейчас – добыть новую информацию, и проверка камер хранения может сыграть в этом не последнюю роль.

Всё это я прокручивал в голове уже по пути. До вокзала было недалеко. Ну, относительно. Примерно полчаса пешком. Как раз прикину варианты. Мысленно я снова попросил прощения у Джесси. Теперь она имеет моральное право меня убить, если только этого не сделают раньше!

Гадать, что ждёт в камере хранения, смысла нет, проще пойти и выяснить. Не мешает только внимательней смотреть по сторонам. Простейшие шпионские приёмы я впитал с молоком матери: журналист такие вещи знать обязан. А уж детектив тем паче!

Правила нехитрые. Шагаете мимо витрин – восхищайтесь не собой, любимым, а отражением противоположной стороны улицы. Приметили одного и того же человека в разных частях города – насторожитесь. Но главное при этом всё-таки чутьё.

Причём работает оно исключительно в негативную сторону. То есть вряд ли вас вдруг осенит: скорей в кусты, там кошелёк! А вот ощущение опасности может остро проявиться.

И знаете что? Похожее чувство я и испытываю сейчас. Думаю, это слежка. И довольно грамотная. То есть «пасёт» меня не один человек, а несколько. На заранее оговоренных checkpoint’ах шпики меняются. Поехал бы на своей старушке – ничего бы не изменилось. «Вели» бы на автомобилях.

Ну что ж, проверим! На подозрении тип, плетущийся в тридцати футах позади. Резко свернув за угол большого строения, быстрым шагом я проследовал в переулок. Перескочив на другую сторону улицы, побежал дальше, вокруг.

Целью было вернуться к началу дома как можно скорее. Форма не подвела – управился за полминуты. Выглянув из-за угла, заметил «подозреваемого», бегом пересекавшего улицу для того, чтобы свернуть в проулок, в котором я скрылся.

Значит, действительно «пасут». Если эти ребята профессионалы, возможно, за мной наблюдает ещё одна пара глаз. Тогда скрыть свои перемещения мне всё равно не удалось. В общем, высовываться не стоит.

Я развернулся к гостинице. Револьвер лучше снова прихватить с собой…

July 19, 1963, Friday, 11:40 p. m.

Bath, 11 Linden St, Bartolommeo’s House

Что ж, партия в самом разгаре, медлить нельзя. Я решил пойти неожиданно. Если есть хоть один шанс, что убийства отца Бартоломью и Вёрджила Лава связаны, нужно это проверить. Только, в отличие от комнатушки студента, апартаменты священника, конечно, обыскивали.

Но действия полиции в таких случаях всегда прямолинейны: протокол-съёмка, улики-свидетели. Сплошь выполнение инструкций. А я подойду к делу неформально – постараюсь понять, чем жил интендант методистской церкви, что могло стать причиной его гибели.

И ещё, раз за мной следят, значит, я на верном пути. Согласен, лезть на рожон рискованно, но, с другой стороны, игра на опережение – ход, которого от меня ждут меньше всего. Противник уверен, что слежка раскрыта. «Объект» ретировался, стало быть, засядет в гостинице, поджав хвост.

Так вот, не дождётесь! Вечером к пастору, а утром на вокзал. Любой возможностью получить новую информацию следует пользоваться незамедлительно. И взглянуть на жилище убитого священника лишним не будет уж точно.

А ночью проще затеряться. Обожаю это время. Снарядился основательно – стеклорез, фонарь-дубинка, револьвер. И чёрная одежда. Выбирался через крышу. Better be safe than sorry![13] Под окнами могут дежурить. А «засветиться» второй раз за день я не имею права. Даже если у меня и паранойя, из передряг выносит именно она.