Любовь и война. Великая сага. Книга 2

– Я не совсем уверен насчет него, – сказал Орри жене тем же вечером.

Однако через неделю его мнение о Филемоне Мике склонилось в положительную сторону. Несмотря на возраст, Мик был физически силен, достаточно строг, но по пустякам не придирался и не требовал от людей невозможного. Энди, похоже, не понравился новый управляющий, но он этого никак не проявлял. Поэтому Орри все-таки уложил свои сундуки, не забыв саблю, и собрался уезжать.

За день до отхода поезда они с Мадлен отправились на прогулку. Было около четырех часов, короткий ноябрьский день близился к концу. Солнце слегка касалось верхушек деревьев, расходясь за ними звездочками света. Дымно-белесое на западе, к востоку небо становилось голубым. Где-то на дальних рисовых полях какой-то раб с красивым баритоном пел на старинном креольском языке – теперь такую музыку редко можно было услышать в Монт-Роял.

– Тебе тревожно уезжать, да? – спросила Мадлен, когда они не спеша повернули обратно к дому.

Орри прищурился, глядя на солнце:

– Мне тревожно оставлять тебя, хотя теперь я немного спокойнее благодаря Мику.

– Вы не ответили на мой вопрос, сэр.

– Да, тревожно. Но ты ни за что не угадаешь почему. Все дело в моем старом друге Томе Джексоне. За шесть месяцев он стал национальным героем.

– Ты меня удивляешь. Никогда не думала, что у тебя есть такие амбиции.

– О нет. Во всяком случае, после Мексики точно нет. Просто мы ведь с Джексоном были однокурсниками. И когда все это началось, он сразу пошел исполнять свой долг, а я еще полгода ждал. Конечно, у меня были причины… но я все равно чувствую себя виноватым.

Мадлен обняла его и прижала к груди:

– Не терзай себя… Твое ожидание закончилось. А через несколько недель, когда Мик тут освоится, я приеду к тебе в Ричмонд.

– Хорошо…

Когда они уже подходили к дому, его вдруг охватило удивительное чувство покоя и закономерности всего происходящего.

– На прошлой неделе я видел литографический портрет Тома, – сказал он, почесав подбородок. – У него отличная пышная борода. Похоже, все офицеры отрастили бороды. А если и я отпущу, тебе понравится?

– Не могу ответить, пока не узнаю, как сильно она будет царапаться…

Мадлен вдруг остановилась, заметив, что сбоку от крыльца стоит их слуга Аристотель и усиленно машет им рукой.

Супруги поспешили к нему. Орри первым увидел в конце аллеи разбитую повозку и запряженного в нее унылого мула.

– Тут к вам гости нагрянули, мистер Орри. Парочка нахальных ниггеров. Зачем явились, не признаются. Говорят, скажут только вам и мисс Мадлен. Я их отправил ждать на кухню.

– Они с какой-то плантации? – спросил Орри.

– Это две бабы, – сердито проворчал раб.

Орри и Мадлен в полном недоумении повернули к зданию кухни, окутанному аппетитными запахами жареного мяса. Пожилую негритянку, что сидела в старом кресле-качалке у двери, они сразу узнали. Ее правая нога, с кое-как наложенной шиной, которой служила обычная палка, примотанная тряпками, лежала на пустом деревянном ящике из-под гвоздей.

– Тетушка Белле! – воскликнула Мадлен, пока Орри пытался понять, кто же спутница повитухи, только что вышедшая из кухни.

На ней были грубые кожаные ботинки; верх одного из них с правой стороны оторвался от подошвы. Платье ее стирали так много раз, что все краски с ткани исчезли. Сама девушка была очень молода и изумительно красива, с точеной фигурой, развитыми формами и темно-коричневой кожей.

– Как вы? – с тревогой спросила Мадлен, обнимая хрупкую старую женщину. – Что с вашей ногой? Сломана?

Тетушка Белле Нин жила на дальних болотах одна и вот уже почти тридцать лет помогала роженицам в округе. С Мадлен они познакомились, когда она время от времени приходила в Резолют, чтобы помочь при трудных родах. И именно тетушка Белле помогла Эштон, когда сестра Орри попала в безвыходную ситуацию и обратилась к Мадлен за помощью.

– Слишком много вопросов, – скривилась повитуха. – Да, нога сломана в двух или трех местах. Вот доживешь до моих лет – поймешь, почему так бывает. Я упала, когда пыталась прошлым вечером забраться в наш фургон.

Ее яркие, глубоко посаженные глаза, окруженные сеткой морщин, всмотрелись в Орри так, словно он был музейным экспонатом.

– Вижу, ты нашла себе другого мужа.

– Да, тетушка Белле. Это Орри Мэйн.

– Я знаю, кто он. Выглядит получше, чем тот, что был у тебя раньше. А эта милая мордашка – моя племянница Джейн. Она принадлежала вдове Мислом, той, что жила на реке Комбахи, но старая леди прошлой зимой померла от пневмонии и в завещании дала Джейн свободу. С тех пор она живет со мной.

– Рада познакомиться, – сказала Джейн без поклона или какого-то другого знака почтения.

Орри подумал, стоит ли верить тетушке Белле. Девушка вполне могла быть беглянкой – разве в такие смутные времена кто-нибудь станет проверять ее историю?

В наступившем после этого молчании из кухни раздался грохот – кто-то уронил кастрюлю. Потом две девушки обменялись резкими словами. Вмешалась третья, и вскоре тихий смех сообщил о восстановленном мире.

Джейн наконец поняла, что белые люди ждут от нее объяснений.