Любовь и война. Великая сага. Книга 2

Октябрь в этом году выдался слишком жарким. Билли работал без рубашки; подтяжки болтались на бедрах, брюки насквозь пропитались по́том. Рана в лодыжке зажила окончательно и больше не мешала двигаться. Правда, нога еще иногда ныла по ночам, но это можно было пережить.

В его команде трудились пехотинцы одного из «цветных» взводов; за последние недели такая рабочая сила доставалась ему довольно часто. Лейтенант и капрал стояли на восстановленном участке бруствера для лучшего обзора – это была обычная практика при подобных работах.

Конечно, в такой темноте они вряд ли много видели. Билли едва различал засеку из поваленных деревьев перед редутом, а на позициях бунтовщиков, расположенных в паре сотен ярдов от них, и вовсе ничего не видел. Время от времени на той стороне вспыхивала спичка или слышался чей-то голос. Караульные северян и конфедератов постоянно переговаривались. Не так давно обе стороны приняли соглашение, которое устраивало всех. Никто не должен был открывать огонь, если только не начиналось наступление. Наступления случались редко, поэтому и дозорным, и отрядам, вроде команды Билли, можно было не бояться получить случайную пулю. Хотя, конечно, всегда оставалась опасность, что кто-нибудь не удержится и выстрелит или внезапно посыплется град из более крупных снарядов. Солдат на передовой редко предупреждали о начале артиллерийского обстрела.

Непосредственным командиром у солдат, присланных Билли на этот раз, был плотный, благодушный на вид сержант, которого звали Себастьяном. У него была кожа цвета кофе с молоком, огромный крючковатый нос и слегка раскосые глаза, которые не сочетались с остальными чертами лица. Работал он усердно и требовал того же от всего взвода. Пока они вдвоем, обливаясь по́том, ставили на место тяжелые распиленные бревна, Билли с любопытством думал о том, что он за человек.

Когда очередное бревно встало как надо, оба отступили назад. К влажной коже Билли пристали липкие комки грязи. Было, наверное, два или три ночи. Билли так устал, что мог упасть и уснуть прямо здесь. Глубоко вздохнув несколько раз, он спросил:

– Откуда вы приехали, сержант?

– Сейчас или давно?

– Как вам больше нравится.

– Жил в Олбани, штат Нью-Йорк, а если о предках, то мой дед сбежал с одной фермы в Южной Каролине, где был единственным рабом. Таких, как он, называли медными лодыжками. Немного белой крови, немного черной, немного – от индейцев-ямаси, в общем, все вперемешку.

– Значит, в вас есть индейская кровь? – Это объясняло его необычную внешность.

– Угу. Деда звали так же, как меня. Он…

Алая вспышка в небе над Питерсбергом оборвала разговор. По другую сторону засеки дозорные выругались, услышав свист снаряда. Билли закричал своим людям, чтобы падали на землю. Большинство уже лежало, когда он сам упал на живот – за пару секунд до того, как снаряд ударил прямо по наполовину восстановленному редуту.

Билли прикрыл голову руками. Под дождем земляных комьев и обломков дерева он услышал, как кто-то кричит:

– Сержант Себастьян! Лейтенант Бак ранен или убит!

Бак был командиром взвода, он наблюдал за противником. Себастьян не стал терять время, он сразу приподнялся, когда далекая батарея продолжила обстрел:

– Пойду заберу его.

– Но это небезопасно под обстрелом…

– Да к черту безопасность! Вы же слышали Ларкина. Бак ранен или убит.

Пригибаясь, Себастьян побежал вдоль редута, крича через плечо:

– Пусть все спрячутся в окоп!

Билли предупреждал его из благоразумия, а не из трусости, но он знал, что Себастьян подумал именно так. Поэтому он вскочил и бросился вслед за сержантом.

Пока он бежал, кто-то из патрульных северян, напуганный канонадой, выстрелил.

– Эй, янки, мать твою, ты что творишь?! – раздался сердитый голос со стороны бунтовщиков. Последние три слова потонули в ружейных залпах, потому что снайперы конфедератов тут же показали, что они думают о нарушении соглашения.

Пули засвистели в нескольких дюймах над головой Билли; он встал на четвереньки и пополз. Еще один снаряд упал в шести футах за его спиной, разметав щепки и землю. Себастьяну впереди тоже досталось; Билли слышал, как сержант застонал. Там, где еще недавно была наполненная жарой тишина, теперь вспыхивал яркий свет, грохотали взрывы, кричали раненые, клубился дым – настолько густой, что Билли задыхался.

– Я спущу его вниз, Ларкин!

Себастьян уже стоял на ногах, стараясь дотянуться до осыпавшегося бруствера, где лежал чернокожий офицер. Билли наклонил голову ниже и снова двинулся вперед. Он не видел, что делает Себастьян, но догадался, что случилась какая-то заминка. Было слышно, как сержант кряхтит от натуги.

– Вы добрались до него, сержант? – крикнул он.

– Нет!

– Не слышу… вы забрали его?

– Я сказал – нет! – заорал Себастьян, заставив снайпера на другой стороне прицелиться на звук и выстрелить.

Сержант дернулся и тихо вскрикнул, цепляясь за насыпь разрушенного редута. В пятидесяти ярдах к востоку взорвался еще один снаряд. Люди в окопах закричали. При вспышке взрыва Билли увидел, что Себастьян стоит на коленях, а по его плечу течет кровь.