Любовь - яд

Я кивнула и всхлипнула, чувствуя, что сейчас разрыдаюсь.

— Он это сделал сам. Никто его не убивал. Он как в камеру зашел, так и перерезал себе горло. Чем? Пока не знаем. Сокамерники его, оружие спрятали — не то всем за укрывательство попадет. Так что не виновата ты. Он сам свой путь выбрал.

Семеныч похлопал меня по плечу.

— Хочешь, домой отпущу? Я сегодня и сам управлюсь. Давай, поезжай. Успокоишься немного.

Я отрицательно качнула головой. Уехать домой и оставить Артура здесь одного? Ни за что. Я если надо и на дежурство ночное попрошусь, сама с трупами сидеть буду, только никуда не уеду. И чувствовала я, что врет Семеныч — убили деда, я это прочла в его застывающем взгляде. Он словно упрекал меня перед смертью за то, что не помогла ему, не поверила.

34 ГЛАВА

ХОЧЕШЬ РАССМЕШИТЬ БОГА — РАССКАЖИ ЕМУ О СВОИХ ПЛАНАХ.

После гибели деда прошло два дня. Сегодня у меня выходной — Семеныч насильно отправил отдыхать. Я отказывалась как могла, но слишком яростно не получалось. Какой человек не захочет выходной особенно если работает в таком месте? Вот именно такой как я. Только Семеныч об этом не знал, а я не хотела вызывать подозрения. Утром я позвонила тетке Лизе, справилась о Танюшке. Они уже переехали в другой город, поближе к нам. Пашка перевез их еще вчера. Теперь им оставалось только ждать. Анализы должны прийти завтра или максимум послезавтра. После этого нужно ждать разрешения на перевоз заключенного. Я уже подготовила идентичный бланк со всеми показателями, даже ухудшила их для того, чтобы Семеныч не раздумывая отправил Артура в больницу. Эти две ночи я не могла спать. Я думала о деде, о побеге. Я снова и снова прокручивала в голове наш план и придиралась к каждой мелочи. Но изменить уже ничего нельзя. Слишком поздно. Пусть все идет как идет. А потом я думала о нас. Вспоминала как жадно Артур набросился на меня в процедурной и улыбалась, счастливой и глупой улыбкой. Больше я не сомневалась в том, что он меня любит. Я мечтала о том как мы будем жить все вместе, на воле. С нашей Танбшей. Как станем обычной семьей. Хотя, нет. Обычной мы не станем никогда. Мы государственные пресчтупники и нас всегда будут искать. Мы никогда не сможем вернуться на родину и самое страшное, что я оставлю здесь Егорку. Совсем одного. На глаза навернулись слезы. Кто позаботится о могилке? Кто будет носить туда игрушки каждый год и цветы каждый месяц? А если все провалится? Как Таня будет жить одна?

Хотя у нее будет Пашка, тетка Лиза и старенький Иван Владимирович. Милый мой опекун, которому я не могу даже позвонить. Только записки передавала через Пашку и деньги. Но ему не придется влачить жалкое существование. На его счету в банке лежит приличная сумма и возле него Верочка, круглосуточно. Так что он присмотрен, хоть и скучает по мне как и я по нему.

Ближе к вечеру зазвонил мой сотовый. Я посмотрела на номер и поняла, что это служебный. По телу прокатилась дрожь. Если звонят с работы, то там что-то случилось. Я быстро ответила и с удивлением услышала голос Фомина.

— Анечка, не узнали? Прости что беспокою. Но помнится мне ты обещала поужинать со мной. Я тут неподалеку от твоего дома. Что скажешь? Поедем в город?

От неожиданности я даже закашлялась.

— Ты заболела? — спросил подполковник и в голосе послышалось беспокойство.

— Нет, просто поперхнулась чаем, — ответила я и насторожилась.

— Ну так я заеду за тобой?

Я лихорадочно думала. Впустить его в дом нельзя. При том категорически нельзя. Мой ноутбук один из самых дорогих и лазерный принтер сканер вызовут подозрения. У бедной студентки не может быть столько денег, тем более у сироты Анечки.

— Я как раз собиралась в город. Так что подожду вас на улице.

— Вот и чудненько, Анечка. Я отвезу тебя в прекрасный ресторан. Тебе там понравится. Минут через десять буду, — в голосе ни подозрения ни сомнений.

Я спрятала сотовый в сумочку и быстро переоделась. На скорую руку подкрасила лицо, волосы распустила, одела сь в первую попавшуюся под руку одежду и выскочила на улицу. Холодно-то как. Черт. Пальто не одела. Я вернулась, набросила куртку, пальто осталось в комнате, в шкафу и снова выбежала на улицу. Служебный "УАЗ Патриот" подкатил к обочине и опустилось стекло. Я увидела раскраснеышееся лицо Фомина.

— Анечка, а вот и я.

"Я очень рада", — улыбнулась подполковнику и запрыгнула на переднее сидение.

— Ой что-то ты и на себя не похожа. Для меня такая красивая?

Я улыбнулась и с ужасом подумала о том, что забыла очки. В попыхах накрасилась как Инга — дело привычки притом восьмилетней давности между прочим, да еще и костюм дорогой одела. На кой черт? Не понятно. Видно вчера сумку перебирала, да так и оставила висеть на стуле, а сегодня торопясь одела именно его. Это ошибка. Это прокол. У Анечки не может быть таких дорогих вещей. Черт.

— Эх наши девушки, всегда удивляюсь как при таком безденидье умудряются выглядеть не хуже Голливудских звезд.

Он снова посмотрел на меня и его глаза блеснули:

— Черт, даже лучше. Иы мне кого-то напоминаешь, Анечка. Никак не вспомню кого, но кого-то очень красивого.