Любовь или Ненависть (СИ)

— Ты так не считала, когда мы целовались в раздевалке, — уже кричал я.

— Ты совершенно неинтересен мне в этом плане. Просто я была расстроена и мне нужно было успокоиться, а теперь убирайся и никогда больше не возвращайся сюда, — спокойно высказалась она.

Я вылетел из кухни и чуть ли не побежал к выходу.

«Ты совершенно неинтересен мне в этом плане», — эти слова душили меня, она убила меня без ножа.

На улице был дождь, но мне было всё равно. Я побежал. Куда? Не знаю. Я просто бежал в надежде уменьшить боль в сердце. Но всё было напрасно, тогда я резко развернулся и ударил рукой по дереву. Сбив руки почти до костей, я как и начал, так и закончил это бесполезное занятие. Просидев под дождём ещё пять минут, я пошёл в уже больше не мою комнату, переоделся, взял зонтик и, не оглядываясь, пошёл на автобусную остановку.

========== Возвращение ==========

Я был при дворе поздним моройским вечером, лил дождь и было темно, как днём.

— Кто здесь? — спросил дежурный страж.

— Владимир Беликов, — ответил я как можно чётче.

— Владимир? Все думали, что ты умер. Что же случилось? Амелия Свен рассказала нам о стригое, — страж вышел из тени, и я узнал Вильгельму или Вилли, как её здесь все называют.

Она год назад закончила академию Ларго да Гарда в Италии. С короткими оранжевыми волосами, карими глазами, небольшим ростом и стандартной формой стража она выглядела очень даже хорошо. Если ещё не говорила так, как будто ей лет сто, то точно бы нашла себе нормального парня, а не тех ухажёров пятьдесят и больше.

— Я. Ничего не случилось. Можно мне пройти? — я был не настроен на разговоры.

Она подошла ко мне с колом в правой и фонариком в левой руке. И после проверки цвета глаз и пульса, наконец, пропустила меня внутрь, я тут же направился домой. Стоило мне зайти в дверь, как в меня полетела яичница. Она приземлилась прямо ко мне на макушку и все замерли.

Мама в чёрных джинсах, белой блузке, синем фартуке и со сковородкой в руках. Отец сидел на стуле в такой же форме, разве что без фартука, с газетой в руках и чашкой кофе, занесённой только наполовину ко рту. Анна стояла, держась за дверной косяк, и, видно, я вошёл в тот момент, когда она хотела зайти на кухню, так как коленка на правой ноге была согнута. Сама же она была в своей старой, любимой, изношенной футболке и мини-шортах, с огромным шухером на голове. Кэт сидела за столом напротив отца с наполовину снятыми рабочими очками. Как и всегда у неё были совершенные симметричные хвостики по бокам, светло розовая туника и чёрные лосины.

— Спасибо, я уже завтракал, — решился я нарушить тишину.

И тут началось. Анна повисла у меня на шее, Кэт залилась слезами, мать приняла наступательную позицию, отец отложил газету и обернулся ко мне.

— Живой, живой. Ты нас чуть с ума не свёл. Где ты был? Что случилось? Трудно было позвонить? Я тебя сейчас прибью за это. Просто шею сверну, — с каждым словом Анна прижималась все ближе и вместо ответа я просто обнял её.

— Расскажи нам, что же всё-таки произошло? — на удивление мягко спросила Роза и только сейчас я заметил её красные глаза.

— Это не так важно. Теперь я дома и никуда не уйду. К тому же я живой и здоровый, так что волноваться не о чём, — улыбался до ушей я фальшивой улыбкой, надеясь, что меня не раскусят.

— Ты обязан нам всё рассказать, — сказала успокоившаяся Кэт.

— Я просто с ног валюсь, — начал я переводить тему.

— Иди проспись, поговорить мы всегда успеем, — решил спасти меня от допроса отец.

Я благодарно посмотрел на него и отправился на вверх, но так и не смог уснуть. Знакомая обстановка показалась мне угнетающей. Я постоянно думал о ней.

«Как она? Что она сейчас делает? Скучает ли?» — я перевернулся на другой бок.

«Скучает? Очнись она стригой. Безжалостная убийца», — услужливо подсказал внутренний голос.

В ответ я попросил его заткнуться и решил прогуляться. Встав с кровати, одев футболку, толстовку и джинсы с кроссовками я покинул дом. Дождь по-прежнему лил, как из ведра, полностью соответствуя моему настроению. Так как рабочий день ещё не закончился я без раздумий поднялся во всегда пустующий «бальный зал».

Балов у нас уже давно нет, поэтому это место стало зоной отдыха для мороев, но, так как эта комната была двадцатой из этой категории, располагалась почти под крышей в дальнем левом не используемом крыле и дверь там всегда заедало он обычно пустовал. Но явно не сегодня. На одном из многочисленных кресел сидела моройка и тихо плакала. Минуту спустя я узнал эти каштановые волосы, за которыми она прятала лицо.

— Привет, Ванесса. Что случилось? — спросил я, подсаживаясь рядом.

Она вздрогнула, явно не ожидала меня здесь увидеть.

— Владимир? Ты вернулся? Что ты здесь делаешь? — спросила она, проигнорировав мой вопрос.

— Я, я. Да, несколько часов назад. Гуляю, — ответил я.

— Где ты был? — интересовалась она, старательно пытаясь перестать плакать.

— Прости, но я не хочу сейчас об этом говорить. Так что у тебя случилось? — повторно задал я свой вопрос, взял её руки в свои, легонько пожал и отпустил.