Читаем Любовь к далекой: поэзия, проза, письма, воспоминания полностью

Любовь к далекой: поэзия, проза, письма, воспоминания

Пою предсмертные напевыИ дни последние живу.И вас, смеющиеся девы,На пир торжественный зову!– И умереть-то без гримас тыНе можешь, богохульный шут! —О, женщины, которым часто,Вслед убегающих минут,Я до конца давал всю душу,Ужель не кажется и вам,Что смертью я своей нарушуЗаветы, данные мирам?..Три дня мы будем править пляскиВслед убегающих минут. —Какие варварские маски!Какой бесчинствующий блуд!В сплетеньях жутко-незнакомыхЗажжем мы чадные костры —И грянут в царственных хоромахМои предсмертные пиры!И я, приговоренный в смерти,Скажу властительную речь:Не надо тлеть, о, верьте! верьте!Но разом своевольно сжечьВсе, что судьба нам даровала,В три дня все сжечь, все сжечь дотла.Под визги дев, под шум бокала,Под звон разбитого стекла!Три дня продолжатся беседыИ исступленные пиры. —Как ярки будут наши бреды!Как жарки чадные костры!— И умереть-то без гримас тыНе можешь, богохульный шут! —О, женщины, которым часто,Вслед убегающих минут,Все отдавал я, верьте! верьте!Я горд еще и я живу,Когда на пир, на праздник СмертиЯ вас торжественно зову!

XI. К БОГУ

Бог! Всемогущий Бог!Я здесь, трусливый и бессильный;Лежу, припав на камень пыльный,В бессменном ужасе тревог. –Бог! Всемогущий Бог!Я прибежал к Тебе, неверный,Чтобы в отчаянье упасть,Когда почуял, Непомерный,Твою губительную власть.Среди разнообразных шумов,Служа угодливой судьбе,Метался долго я, не думавВ своём безумье о Тебе.И вот теперь несу я, мерзкий,Тебе позор своих скорбей.О, как я мог, слепой и дерзкий,Идти без помощи Твоей!Смотри, я грудь свою раскрою –Ты – Справедливый, и рази.Я здесь лежу перед ТобоюИ в униженье, и в грязи…Но Ты услышишь вопль постыдныйИ Ты ответишь на него…Или меня совсем не видноОттуда, с трона Твоего?..Царь! Лучезарный Царь!Услышь же крики и моленья.Смотри, в каком я униженье, –Продажно-ласковая тварь…Царь! Лучезарный Царь!

VI. ОСТРОВ РУСАЛОК

I. ОСТРОВ РУСАЛОК

Alfred Tennyssonn

Мы видели остров русалок над пурпурной,над бурной волной. —«Приди же, приди, мой желанный!» — несказаннойрыдая мольбой.Срывалось, томя, опьяняя с приотворенных, жаждущих губ.Русалка, как небо нагая, пробиралась на черный уступ.Другие висели и бились меж зигзагов обрывной скалы.И в пляске пьянящей кружились, словно чайки морские белы.Прибои звеня разбивались об их бедра и белую грудь. —«Мы все здесь погибнем!», воскликнув, я в обратныйнаправился путь.

1903. 1 августа