Любовь к истории питая

Исторические миниатюры Валентина Пикуля можно читать по-разному: и как увлекательные истории, и как истории, заставляющие нас задумываться над превратностями человеческой судьбы. Помнится прекрасная миниатюра Пикуля «Под золотым дождем», рассказывающая о гениальном голландском художнике Рембрандте Харменсе ван Рейне. Валентин Пикуль выбрал самое блаженное время из жизни художника, когда он был влюблен, когда знатная патрицианка, дочь бургомистра Леувардена — Саския ван Эйленбург — вошла в его дом. Приданое жены пригодилось художнику, и он стал покупать ценнейшие произведения великих мастеров, граверов, скульпторов. Появились подлинники произведений Рафаэля, Джорджоне, Пальма Веккьо, Якопо Бассано, Аннибале Каррачи. Мастерскую художника украшают работы и рисунки Альбрехта Дюрера, Лукаса Кранаха, Луки Лейденского. Для особых друзей Рембрандт доставал из резных шкафов гравюры, представляющие пейзажи различных стран, памятников архитектуры, образцы одежды, оружия. Стремление к роскоши объяснялось тем, что Рембрандт был молод, был влюблен.

Но миниатюра Валентина Пикуля заканчивается немым укором голландцам: они могут показать даже носовые платки и стулья художника, дом, в котором он жил, но не могут показать могилу.

В основу своего сюжета миниатюры Пикуль, возможно, положил гипотезу венгерского писателя Шондора Броди.

Жизнь скручивала Рембрандта в бедности сотни раз. И когда он уже навеки остался один, отторгнутый всеми, ему пришла идея: попросить аванс у «подлеца», записанного в церковную книгу при рождении под именем Беккера. Повзрослев, он приобрел еще и псевдоним — Мускус.

Мускус Беккер, прежде чем стать торговцем картин, в молодости соблазнял и одаривал воздушными замками юных восточных красавиц, которых привозил в крупные города и отдавал их в руки жаждущих любви и ласки.

Мучился Рембрандт, пока подходил к дверям дома Мускуса.

— Ну и слухи о тебе ходят в Амстердаме! Ненавидят тебя хуже жабы! — встретил художника торговец.

Рембрандт залился густой краской, его охватил внезапный гнев, захотелось расшибить старику лоб, но он сдержался. Собственно говоря, подумал Рембрандт, мерзавец прав, меня действительно ненавидят, но кто и за что? Только за то, что ничего не могли со мной поделать по своему вкусу. За то, что я никому не уступил. За упрямство.

— Слушай, Рембрандт. Твои картины да бумажки никому даром не нужны, — лоснилось лицо Мускуса. — Мне они надоели. Ими полны подвалы и чердаки. Но, говорят, ты водишься с нищими. Не мог бы ты порекомендовать мне хорошенький трупик? Не бесплатно, разумеется. Ведь мой сын, а ты его должен помнить, стал аптекарем, доктором и устроителем похорон. Одна беда у него, нет трупов. А как же ему учиться, практиковаться?

— Возьми мой! — со смехом сказал Рембрандт.

— Как ты себе это представляешь? — спросил Мускус, только чуточку удивившись, самую малость.

— А так. Картин ты у меня не покупаешь, аванса не даешь. Так купи хоть труп.

И великий художник написал: «Я, Рембрандт Харменс ван Рейн, продаю свой труп Беккеру, Филиппу Цидце…»

И посыпав свою подпись песком из песочницы екатерининского золота, Рембрандт, довольный, вышел из душного помещения на улицу… Гульдены жгли ему руки…

— Почему я работаю над миниатюрами? Думаю, из тактических соображений, как выразился бы человек военный: чтобы перед моими «танками»-романами открылся стратегический простор, я должен разметать миниатюры, и — тогда уже смогу «выйти на Волгу»…

Глава 9 ЭПИЛОГ

Тысячу раз Валентин Пикуль мог «сдаться», опустить руки. Тысячи нападок испытал он — и моральных, и физических. Мог, но этого, к великому нашему читательскому счастью, не произошло.

Что же противопоставлял он гнету обстоятельств? Откуда черпал он неукротимость духа? Силу? Крепость?

Я нашел ответ на эти вопросы опять же в нашей истории.

Вспомним еще раз нашего Аввакума неукротимого: били кнутами, сбрасывали в ледяную воду, сажали на цепь… Он мог бы умереть от голода, болезни, истязаний. Но он выжил, потому что писал свое «ЖИТИЕ…».

Может показаться фантастикой, но я считаю, что только благодаря стойкости Аввакума выжил и Валентин Пикуль.

Пикуль мог «сломаться» на торжество тем, кто стремится как можно дальше упрятать нашу историю. Но нить памяти преобразилась в стальной стержень. Пикуль понял, надо, необходимо воспрянуть и стать непрестанно дерзким, смелым и решительным в творчестве.

Его рабочий ритм равен спартанскому графику: работа, умеренный обед, короткий сон и вновь работа. Так без выходных, праздников, торжеств. Без Нового года и дня рождения.

Но нельзя считать Валентина Пикуля затворником и в этом упрекать его. Хотя довольно известно изречение Дидро: «Только тот хорошо прожил, кто хорошо спрятался».

Валентин Саввич не отторгается от мира, от людей, хотя, как он сам признается, времени для написания задуманного остается слишком мало.