Любовь к красному

Не успела я открыть рот, как оказалась на руках шелона. Внуки быстро скрылись в гостиной, предварительно тактично постучавшись, оставив нас наедине. Ник аккуратно, как ребенка, держал меня на руках и пристально смотрел мне в глаза, словно в душу заглядывая.

— Я люблю тебя, — негромко выдохнул он. — Никогда и ни одну женщину, кроме матери… я люблю тебя!

Я едва сдержала слезы, потянулась и, обняв его за шею, положив голову на сильное плечо, призналась:

— Еще перед отъездом хотела тебе сказать, что я тоже… люблю тебя. Но решила признаться, как приедешь. Это невероятно, Ник, такой момент, а я так счастлива, хотя страшно тоже, слов нет. И больно…

— Не надо, Рыжик, я больше не оставлю тебя одну, — глухо шептал он, прижавшись щекой к моей щеке, — спрячу так, что никто не найдет, и…

— Я слышала, Ник, но не хочу прятаться. Я пять лет потеряла из-за таких же пряток.

— Я не буду тобой рисковать! — рыкнул шелон, непроизвольно сжимая меня.

— Ты сильный, умный, смелый, я верю в тебя, — ласково прошептала я. — Может быть, они правы?! И ловец душ наконец-то попадется в ловушку сам? Если ты будешь рядом, мне ничего не страшно. Думаю, для нас с Ясминой организуют самую лучшую охрану и…

— Эва, охотник всегда в более выгодном положении, чем предполагаемая жертва. Даже самого матерого зверя можно подловить, ранить. И то, что они предлагают… Я знаю, о чем говорю. Всего невозможно предусмотреть. И ловушка для маньяка может стать смертельной ловушкой для вас с Ясминой.

— Но нельзя же бояться и прятаться всю оставшуюся жизнь. — Я спрятала лицо у него на груди, не в силах выдержать его отчаянный взгляд.

Он промолчал, видимо, раздумывая, потому что держал меня слишком крепко, еще чуть-чуть — и станет больно; еще чуть-чуть — и я не выдержу, соглашусь с ним, потому что напряжение вокруг нас нарастало.

— Хорошо, — наконец проскрежетал шелон, сцеживая слова сквозь зубы, как змея яд. — Но ты пообещай слушаться меня беспрекословно!

— Без проблем. — Я подняла голову и, улыбнувшись, посмотрела ему в глаза. — Пока Красного не поймают, я буду самой послушной девочкой на свете.

— А потом? — теперь криво усмехнулся Ник.

— А потом все будет зависеть от тебя, любимый, — хихикнула я.

— Говори это почаще, — неожиданно и совершенно серьезно попросил он. — Любимая.

Мы несколько мгновений глядели глаза в глаза друг другу, словно сплетались душами, как бы высокопарно это ни звучало. Но на душе стало спокойнее, и чувствовала я себя более уверенно.

* * *

В гостиной, куда Доминик внес меня на руках, помимо Тавиты, Дашкана и Хиза, находились Дариан — правая рука Доминика, Лайл Шмит, знакомый по предыдущему расследованию, — сутевик и профайлер группы Арджана. Сам Арджан Хловелесс, усевшись на шкуре у босых ног забившейся в уголок дивана печальной Ясмины, поглаживал ей колени. Его лицо напоминало темную маску, а синие глаза лихорадочно блестели — ищейка тоже на эмоциональном пределе.

Ясмина сорвалась с места и подлетела к нам с Домиником. Пришлось ему поставить меня на пол, чтобы мы с подругой обнялись. А дальше… дальше мы с ней, позабыв о многочисленных посторонних зрителях, разрыдались. Гладили вздрагивающие спины друг друга, ощущая родное живое тепло, радуясь, что остались живы, путались пальцами в волосах и оплакивали нашу подругу. Ни один мужчина не вмешался, не укорил, не остановил, пока мы обе не почувствовали давящую ожидающую тишину, воцарившуюся в комнате, в конце концов вынудившую нас успокоиться и взять себя в руки.

Немного отстранившись, мы критично осмотрели друг друга, вытирая слезы, и горько усмехнулись. Подруга осунулась, под глазами залегли темные круги, а некогда золотистая чистая кожа покрылась красными пятнами.

— Ты как? — шмыгнула я носом. Сама-то спала до ночи, а трагедия случилась днем.

— Не очень, но держусь. — Некогда гламурная менталистка совсем по-детски ладонью вытерла нос, впервые на моей памяти совершенно не беспокоясь о впечатлении, которое производит на окружающих мужчин. Значит, дело плохо. — А ты?

— От успокоительного шатает, — поморщилась я.

Мы обе синхронно обернулись, посмотрев на мужчин, и Ясмина неожиданно поинтересовалась:

— Господа, кто-нибудь желает перекусить? Выпить чаю, кофе? — Затем перевела взгляд на меня и спросила: — Ты не против, если я похозяйничаю, пока ты будешь давать показания?

— Мы только поговорим и… — начал было отказываться Тавита.

Но Ясмина прервала его:

— И я о том же. Все вымотались и голодные. Говорите уже, кто что будет. Эва прекрасно готовит и для своего любимого шелона весь холодильник забила вкусняшками.

Я застеснялась, даже ущипнула подругу, зато мой любимый шелон обнял меня со спины и поцеловал в макушку.

Следующие полчаса Ясмина накрывала стол на кухне и, наверное, специально оставила двери открытыми и гремела посудой, таким нехитрым способом давая знать, что поддерживает меня. А я, устроившись на диване, мучительно вспоминала все подробности нападения под пристальным вниманием законников. Меня закидывали вопросами, и под конец я отвечала не задумываясь, механически.