Любовь к трем цукербринам

вязчиво, словно блик невидимой луны. Но все

делалось ясно и без цифр, просто по положе-

нию окон. Высший балл был у левого окна в

верхнем ряду, где увитая змеями Клеопатра со-

вокуплялась с Марком Антонием, при каждой

фрикции убедительно звякавшим о панцирь зо-

лотой рукоятью меча. Следующим был Маркиз

де Сад в клюквенном парике, мучивший щип-

цами для волос пожилую негритянку. Третьим —

барон Ротшильд в засаленной желтой буденовке

и Свобода Топлес с картины Делакруа, решив-

шие отдохнуть прямо на парижской баррикаде.

Прыгая на партнере, Свобода постреливала в

стороны из двух пистолетиков и детским голо-

сом пела старинную песенку:

— Bang-bang! Му baby shot me down...

Кеша пошарил глазами по экрану — нет ли

тут случайно его самого?

И вдруг нашел!

Причем не внизу, куда закомплексованно

нырнул его взгляд, а во втором ряду сверху.

Второй ряд! Вот так.

Впрочем, сразу же подумал он с грустью, это

не у него все так хорошо. Это у других сегодня

все так плохо.

Сначала он увидел не себя, а Мэрилин. И толь-

ко узнав ее ленивое напудренное лицо с мушкой

на щеке, обнаружил напротив нее себя самого.

Как обычно, он был Юрием Гагариным — вкусы

Мэрилин за последние пять лет не изменились.

Впрочем, если честно, он все эти пять лет в глуби-

не души надеялся, что ЛАВБУК оценит икебану.

Мэрилин и Юрий — пара что надо...

Св. Юрий был в каноническом наряде —

черной рясе, порванной зубами обезьян, в клет-

ке с которыми опричники запустили его в космос.

На его груди блестел золотой крест, а борода

была обильно смазана тюленьим жиром. Мир

любит экзотику.

Остальные лавбучане, однако, уже вовсю пре-

давались страсти, а Св. Юрий все медлил, словно

борясь до последнего с искушением, как и требо-

вал ранг великомученика. Кеша подумал, что

вполне можно подняться на один ряд выше или

даже — чем черт не шутит — взять и взлететь в

топ... Хоть раз. Это sharing points. И много.

Но рисковать не хотелось.

Свой номинальный секс-опыт Кеша не стес-

нялся шэрить, потому, что не вкладывал в него

душу. Вернее, вкладывал — но хитро, как начин-

ку в пирожок. Так, что этой души не видел ни-

кто, кроме тех, кто видит все — цукербринов. Но

Кеша подозревал, что он им не особо нужен: та-

ких пирожков с дерьмом у них были бессчетные

миллионы.

Легчайшим усилием глазных мышц Кеша пе-

ревел внимание с окон ЛАВБУКа на Мэрилин.

Ее белое платье до сих пор было раздуто в коло-

кол сквозняком. Сейчас этот колокол, конечно,

стал багом — Мэрилин не могла лежать на кро-

вати рядом с ним в таком виде. Но «ЛАВ-

БУК ИУВКЩЩЬ» ценил верность культурному

канону выше формального правдоподобия —

классическую съемку Мэрилин не станут трогать

ради соблюдения каких-то там законов физики.

Кеша взялся за платье Мэрилин. Та не воз-

ражала — сердце над ее головой горело по-

прежнему ярко. Мэрилин хотела его легально

неопровержимым образом.

Ну что ж, подумал Кеша, чувствуя, как вол-

нующе закручивается в его солнечном сплете-

нии спираль страха и похоти, а теперь настало

время совершить грех.

ГРЕХ

Кеша совершал этот грех уже столько раз, что

все его действия стали быстрыми, точными и

безошибочными — словно из человека он пре-

вратился в затвор автомата, без запинки перера-

батывающий патроны в дым и смерть. То, что он

находился почти в самом лавбучном топе, дела-

ло опасную авантюру еще упоительней.

Время пошло.

Отвернувшись от Мэрилин, он скосил гла-

за — и, как бы раскрыв с усилием еще одну пару

век, увидел сквозь окно супружеской спальни

свой фейстоп.

Все его иконы были далеко — и одновременно

рядом. Сестричка сидела на краю фонтана и по

обыкновению делала вид, что скучает в этой глу-

хомани. А вот стоящий неподалеку клетчатый

клоун с большим красным носом и кистью в ру-

ках смотрел на Кешу с ожиданием и готовностью.

Или Кеше так показалось.

Над клоуном висел красный треугольник с

тремя восклицательными знаками. Для Кеши

этот знак был пылающим клеймом греха. Но

вообще-то он означал, что приложение давно

не обновлялось, обновлений к нему нет, и его

корректная работа не гарантирована. Клоун

давно устарел. Он даже не различал современ-

ных 3D и 5S форматов.

За это мы тебя и любим, милый друг с кистью.

Кеша мигнул клоуну.

По фейстопу пробежало, меняя цвет, радуж-

ное слово:

MUTABOR

Быстро покрутилась простенькая старомод-

ная заставка с невозможными вариациями зна-

комых предметов — ананасный рояль, жираф-

ная машина, лягушка-самолет и еще несколько

похожих гибридов.

Клоун сделал придурковатый книксен и

поднял свою кисть.

— Выбери source object, Ке,— сказал он

хрипловатым голосом.

Кеша бесстыдно поглядел на сестричку и кив-

нул. Сестричка сжала губы и побледнела. Кеша до

сих пор не знал, на что она так реагирует. Может

быть, на его гормональный фон? Или на то, что

он смотрит в ее сторону в таком возбуждении?

Порядочный социально ответственный человек

должен в подобные минуты смотреть только на

социального партнера или партнершу.

— Выбери target object, Ке, — сказал клоун.

Ке глянул на Мэрилин и кивнул. Мэрилин

улыбнулась и кивнула в ответ. Толстая дура, по-

нятно, не видела Кешиного фейстопа — и дума-

ла, что он кивает ей.

— Параметры? — спросил веселый добрый

клоун.