Любовь к жизни

Again his gaze completed the circle of the world about him.	Он снова окинул взглядом тот круг вселенной, в котором остался теперь один.
It was not a heartening spectacle.	Картина была невеселая.
Everywhere was soft sky-line. The hills were all low-lying.	Низкие холмы замыкали горизонт однообразной волнистой линией.
There were no trees, no shrubs, no grasses-naught but a tremendous and terrible desolation that sent fear swiftly dawning into his eyes.	Ни деревьев, ни кустов, ни травы, - ничего, кроме беспредельной и страшной пустыни, - и в его глазах появилось выражение страха.
"Bill!" he whispered, once and twice; "Bill!"	- Билл! - прошептал он и повторил опять: - Билл!
He cowered in the midst of the milky water, as though the vastness were pressing in upon him with overwhelming force, brutally crushing him with its complacent awfulness.	Он присел на корточки посреди мутного ручья, словно бескрайняя пустыня подавляла его своей несокрушимой силой, угнетала своим страшным спокойствием.
He began to shake as with an ague-fit, till the gun fell from his hand with a splash.	Он задрожал, словно в лихорадке, и его ружье с плеском упало в воду.
This served to rouse him.	Это заставило его опомниться.
He fought with his fear and pulled himself together, groping in the water and recovering the weapon. He hitched his pack farther over on his left shoulder, so as to take a portion of its weight from off the injured ankle. Then he proceeded, slowly and carefully, wincing with pain, to the bank.	Он пересилил свой страх, собрался с духом и, опустив руку в воду, нашарил ружье, потом передвинул тюк ближе к левому плечу, чтобы тяжесть меньше давила на больную ногу, и медленно и осторожно пошел к берегу, морщась от боли.
He did not stop.	Он шел не останавливаясь.
With a desperation that was madness, unmindful of the pain, he hurried up the slope to the crest of the hill over which his comrade had disappeared-more grotesque and comical by far than that limping, jerking comrade.	Не обращая внимания на боль, с отчаянной решимостью, он торопливо взбирался на вершину холма, за гребнем которого скрылся Билл, - и сам он казался еще более смешным и неуклюжим, чем хромой, едва ковылявший Билл.
But at the crest he saw a shallow valley, empty of life.	Но с гребня он увидел, что в неглубокой долине никого нет!
He fought with his fear again, overcame it, hitched the pack still farther over on his left shoulder, and lurched on down the slope.	На него снова напал страх, и, снова поборов его, он передвинул тюк еще дальше к левому плечу и, хромая, стал спускаться вниз.
The bottom of the valley was soggy with water, which the thick moss held, spongelike, close to the surface.	Дно долины было болотистое, вода пропитывала густой мох, словно губку.
This water squirted out from under his feet at every step, and each time he lifted a foot the action culminated in a sucking sound as the wet moss reluctantly released its grip.	На каждом шагу она брызгала из-под ног, и подошва с хлюпаньем отрывалась от влажного мха.
He picked his way from muskeg to muskeg, and followed the other man's footsteps along and across the rocky ledges which thrust like islets through the sea of moss.	Стараясь идти по следам Билла, путник перебирался от озерка к озерку, по камням, торчавшим во мху, как островки.
Though alone, he was not lost.	Оставшись один, он не сбился с пути.