Любовь крестоносца

Дверь скрипнула, и свежий морской ветер ударил ей в лицо. Сзади ее подтолкнула Радмила, молодые женщины неуверенно вышли на палубу. От яркого солнечного света они зажмурились. Темно-синие волны, поднимающиеся выше бортов галеона, переливались в лучах солнца и яростно шипели. С их вершин срывались белые барашки и брызгами разбивались о палубные надстройки и паруса. Когда галеон взбирался на очередную волну, им открывалась бескрайняя океанская равнина, сплошь изборожденная волнами. Когда он проваливался в седловину между волн — они видели только две водяные, полупрозрачные горы, справа и слева.

— Подобрать рифы! — раздался металлический голос, и десятки матросов стали карабкаться по вантам и веревочным лестницам. Обрызгиваемые волнами, они старательно стягивали специальными веревками нижнюю часть паруса.

Таким образом, уменьшалась сила ветра, давящего на него.

Радмила посмотрела вверх. Она увидела, как изогнулась под напором ветра толстая, склеенная из нескольких слоев дерева, мачта. Там наверху, на фоне рваных облаков, болталась на конце мачты небольшая корзина. «Воронье гнездо» — как называли его моряки с венецианского корабля.

— Фелюга — кричал кто-то сверху. Казалось, никто не обращал на этот крик никакого внимания — галеон следовал своим курсом.

— Это рыбаки, — совсем рядом, за спиной раздался гортанный голос, и перед подругами возникло рыжее, сплошь покрытое веснушками, выдубленное морскими ветрами грубое лицо.

— Ба! Какие красавицы! — оторопел вместе с ними боцман, но очередная порция морских брызг вернула его к реальности, — какими судьбами у нас, на нашем корыте?

Шкипер поднес ложку с супом, да так и остался сидеть с открытым ртом и ложкой в руках. Подталкивая друг друга, в каюту вошли Радмила и Мегги. Остальные моряки застыли в недоумении. Шкипер посмотрел в застекленное мелкими стеклышками кормовое окно. Давным — давно скрылся за кормой каменистый белый берег Англии.

— Милорд! — пошла в атаку Меган, — мы понимаем, что мы находимся на вашем судне незаконно. Но у нас очень важное и спешное дело в Атлите. Поскольку нам все отказали, нам пришлось самим решить вопрос с нашим проездом в Палестину. Мы с подругой согласны оплатить проезд. Вот два луидора! - с этими словами молодая женщина полезла в кошелек. Боцман почему-то виновато посмотрел на шкипера.

- Вначале вы …. - начал шкипер.

— Думаю, я знаю, что надо сделать вначале — им надо заплатить за проезд не два, а четыре луидора, — сказал вошедший патрон галеона. — С женщин на корабле взимается двойная плата. И вообще пусть скажут спасибо команде, что они не высадили их прямо в море!

Между тем солнце клонилось к закату. Из-за горизонта всплыла большая свинцового цвета рваная туча. Края ее светились золотым кружевом. Когда галеон взмывал на вершину очередной волны, справа можно было увидеть небольшое рыбацкое суденышко — фелюгу. Она стойко боролась с волнами и ветром недалеко от корабля крестоносцев.

— Это буря, — пояснял подругам боцман, — видите вон там тонкие прозрачные облака?

— Да, они очень похожи на английский тюль, — сказала Мегги, держась за поручень.

— Только нарезанный лентами, — подтвердила Радмила.

— Они сходятся там, в той туче, — продолжал морской волк, — оттуда и прет на нас эта буря. Вот эти большие волны — океанская зыбь. Они идут сюда за тысячи миль.

И вправду, волны стали похожи на пологие горы. Галеон довольно долго взбирался на водяной холм, и, добравшись до его вершины, переваливался через небольшой бурун и с грохотом летел вниз — к основанию следующей горы. Когда бушприт врезался с грохотом в морскую толщу, становилось жутко. Девушки с ужасом ожидали, выберется ли судно обратно на поверхность. Голубые воды Бискайского залива стали темно-синими. Чувствовалось, что под днищем корабля ужасная бездна воды. Радмила всем своим существом представила, как скорлупа суденышка болтается на высоте нескольких милей до дна между небом и землей. Захотелось покрепче схватиться за деревянные части корабля — может, они хоть не утонут!

А между тем ветер крепчал. Матросы уже почти полностью свернули паруса. Оставили только на бушприте небольшой косой, да на корме — чтобы удержать корабль носом к волне, как пояснил любезный боцман. Водяные горы становились все выше, а бурун на вершине начинал превращаться в настоящий водопад. Всей своей силой он ударял в лоб, в носовую часть галеона, да так, что трещали носовая фигура, обнаженная морская богиня с распущенными волосами, да дубовые доски бака. Потоки воды врывались на покатую палубу и с шумом скатывались через специальные отверстия за борт.

Весь экипаж поднялся на палубу. Женщины почувствовали, что положение серьезно. Хотя никто морякам ничего не приказывал, но они без дополнительных команд подтягивали ослабевшие веревки, крепили различные предметы на палубе, поплотнее закрывали запоры на трюмах и каютах.

Рассвирепевший ветер дул уже с такой ожесточенной силой, что срываемые им с вершин морские брызги слились в сплошной поток пожелтевшей в лучах заходящего солнца морской воды, с воем несущийся над мачтами галеона.