Любовь Литвина (СИ)

Стало смеркаться, когда галеры Родосских рыцарей - корсаров поравнялись с турецкими кораблями. Раздалась команда, и туча стрел, выпущенных из арбалетов, опустилась на корабль Стаса. Один янычар застонал и упал, корчась от боли. Другие турки выстроились, доставая из колчана стрелы и собираясь натянуть луки. Раненый турок выл у ног Стаса в луже крови, цепляясь скрюченными пальцами за канат на палубе. Решение пришло неожиданно.

- Не стрелять! - Закричал Стась, обращаясь то ли к туркам, то ли к христианским воинам.

Он быстро снял с себя бригантинку, лёгкую накидку белого цвета на плече, опустил кисть руки в тёплую кровь раненого турка и изобразил на накидке ровную продольную полосу. Потом ещё раз опустил кисть в кровь и провёл ею поперёк продольной полосы. Получился крест на белом поле.

Стась схватил двумя руками бригантинку и побежал к левому борту. Поднял полотно над головой. На пиратской галере все застыли в оцепенении. Воины, готовые выстрелить, опускали арбалеты. А Стась так и стоял молча, возвышаясь на левом борту с красным крестом на белом полотнище. Высокий, светловолосый, с непроницаемым лицом.

- Кто ты? - Наконец один из рыцарей в белом плаще что-то закричал на непонятном языке, видимо, греческом.

Стась довольно прилично знал немецкий язык. Он вдохнул полной грудью воздуха и громко прокричал:

- . Что значило: "Я - литвин. Это корабли Бея Карасы. Мы воюем с Султаном".

Последовала пауза. Нос пиратской галеры, обитый железом, направленный под углом к корпусу корабля Медита, медленно приближался. Затем, на галере Родосских корсаров все заспорили, очевидно, решая судьбу кораблей Бея Карасы. Один из рыцарей - пиратов постоянно указывал рукой на исламский зелёный стяг на корабле Стаса, сопровождая это злобными выкриками.

Наконец, все затихли, и Стась услышал голос на родном языке, не совсем родном, конечно, на польском:

- Братишка, я поляк, с Кракова. - Это говорил обычный воин без белого плаща. С открытым лицом и доброй улыбкой.

- Я - со Слонима. Привет Короне! - Взволнованно закричал Стась, понимая, что после этого ни о каком сражении речи быть не может. Другие воины с пиратской галеры тоже заулыбались и приветливо замахали руками. Турки отвечали им тем же со своих кораблей.

Через полчаса корабли сына Бея, плавно покачиваясь на волнах, продолжали путь на восток. А галеры Родосских рыцарей - корсаров пошли на север, вдоль побережья Анатолии, в сторону Константинополя, где обязательно должны были встретить если не добычу, то вражеские турецкие корабли Султана.

- Когда я увидел тебя с куском ткани в руках перед пиратскими стрелами, то подумал, что ты спятил. - Сказал поражённый Медит Стасу. - До сих пор не пойму, почему они нас отпустили.

- Я тоже этого не пойму. - Стась пытался осмыслить то, что произошло. Ему стало страшно теперь. А тогда страшно не было.

По прибытии, Стась сразу же отправился к своим. Ничего неожиданного у них за это время не произошло, не считая того, что их чуть не отправили в поход на север, где были замечены воины османского паши. Но те ушли, и поход не состоялся. Однако все знали, что почти все силы осман брошены под стены осаждённого Константинополя, и пока они не могут решать задачу покорения свободных бейликов. Формальное их подчинение Султану не устраивало никого, не Беев, не самого Султана. И этот неустойчивый мир мог превратиться в войну в любое время.

Прошло три дня. Стаса вызвал к себе Бей Аджлан.

- Ты знаешь о наших отношениях с османским Султаном Баязитом. - Сказал Бей через переводчика. - Если случится, что часть войск Султан снимет с осады Константинополя и бросит на нас... - он явно подбирал слова, чтобы закончить фразу, - то мы не сможем устоять и будем уничтожены.

Стась понимающе закивал головой.

- Я хочу, чтобы ты с Медитом отправился к Тамерлану, Самаркандскому Правителю, настоящему Правителю всей Азии. Только он может нам помочь. - Бей Аджлан поднялся с трона и медленно прошёлся, размышляя. Стась хотел спросить: "Почему я"? Бей, как бы читая его мысли, продолжил:

- Очень важно, чтобы в нашем посольстве были не только турки, татары и греки, но и сербы или болгары. Тамерлан должен увидеть, что его здесь ждут все народы. Отправитесь дней через десять.

"Ага. Я должен изображать из себя серба". - Подумал Стась, понимая, что от данного предложения не отвертеться.

- Постой. - Сказал вдруг Бей, когда Стась собирался уже уходить. - Медит рассказал мне, что случилось с вами на обратном пути. - Аджлан медленно прошёл рядом, с задумчивым выражением лица. - Ты же мог уйти к Радосским рыцарям, своим по вере. Почему ты не сделал этого?

- Отец когда-то сказал мне: "Большая разница - запачканы твои доспехи кровью или грязью". Я даже почему-то не подумал об этом тогда. - Ответил искренне Стась.

Он заметил, как вздрогнул при его словах Бей, ещё до того, как его слова перевели. Аджлан смотрел на него с достоинством и уважением. Он медленно произнёс:

- Я отпущу вас. Тебя и твоих друзей. Когда придёт время. И родным вашим сообщим.