Любовь моя

– И все же… Как бы ни было трудно… Но идти в проститутки? Не понимаю.

– Она не проститутка, ей не везло с мужчинами, – сказала Аня.

– А мне «Искренне ваш Шурик» Улицкой понравился. До сих пор под впечатлением нахожусь. Глубоко психологическая вещь и жизненная, – сказала Инна. – И «Сонечка» умопомрачительно потрясла. И вообще, все написанное Улицкой мне близко.

– Я бы не позволила своим юным внучкам читать Улицкую, – сердито возразила Жанна. – Пусть сначала повзрослеют.

– Это что еще за диктат такой, что за цензура! Брякнула от балды? Эпоха двойного цензурного террора была в девятнадцатом веке и в начале двадцатого. Вот когда надо было бояться неблагожелательной критики. Но только не теперь!

– Я до поры до времени должна оберегать мои нежные цветочки от грязи и пошлости. Хочу, чтобы они порадовались прекрасной жизни, узнали первую чистую юную влюбленность, радостно-сладкое замирание сердца, млели от нежных взглядов, от прикосновений рук, душ, чтобы первая влюбленность была для них как легкий и самый счастливый промельк в их сознании. Ты обращала внимание на то, что вспоминая свою первую чистую безгрешную любовь, люди всегда искренне и радостно улыбаются? Я в этой связи вспомнила «Асю» Тургенева, его гениальные заключительные слова. И вновь почувствовала скрытый психологизм, очаровательную недосказанность его внешне будничных, спокойных, но очень глубоких, проникновенных до слез и хватающих за горло строк… этот его айсберг чувств. Он очень точный диагност. Какой мощной была в его сердце тоска! Какое богатство души! А мы часто существуем мелко, убого… Боимся жить ярко. Боимся промахнуться и обедняем себя.

– Не вноси в душу смуту, – тихо и хрипло попросила Аня, будто болезненный спазм перекрыл ей дыхательные пути.

– А, повзрослев, внучки замуж пусть выходят по восхитительно яркой, запоминающейся на всю жизнь любви, чтобы полностью растворились в ней. Кто знает, будут ли у них еще подобные моменты счастья? Понимаешь, счастья первой любви я не хочу их лишить. А если не сложится жизнь с первым избранником – всякое бывает, – тогда пускай уже вполне осознанно ищут себе мужчину для новой семейной жизни. Но с ними навсегда останется счастье, которое они уже познали.

– Ищут такого, в котором сочетались бы порядочность, нежность и мужская сила? Чтобы умел любить, да еще в профессии состоялся? – вставила Инна не без ехидства. – Я всегда влюблялась то в поэтов, то в музыкантов, то в фантазеров. Вернее в их идеи. Я вынашивала, поддерживала, приподнимала их. Я делила с мужьями их «полеты во сне и наяву», потому что считала, что жизнь – это служение. Но служить неталантливым мужьям скучно, это выхолащивает, иссушает, вот я и взращивала их мечты, потому что неоднократно слышала, что без надежной верной жены тонкие души творческих людей ломаются. Но сценарий моих взаимоотношений с мужьями был один и тот же. Никаких заимствований! Они не умели любить, только влюблялись. Они не хотели вкалывать, бежали от себя, пили и тормозили мое развитие. Не понимали, что мне надо расти. Им хотелось ходить налево, мне направо. Я посвящала себя людям, так и не сделавшим в своей жизни ничего путного.

– Если близко рассматривать объект, он теряет перспективу, – мудро усмехнулась Жанна.

– И вдруг я впервые влюбилась в настоящего мужчину, но было поздно…

– Умела ты мужчин «к стенке ставить». Но даже ты со своей внешностью и напористостью не смогла стать счастливой. И я так и не нашла настоящего мужчину, на эгоисте зациклилась. Сколько было слез, тайных бурных эмоций! – вздохнула Аня. – А вот Саша любил нашу Аллу молча, тихо. Ей было тепло и уютно в тишине его любви. Это была уникальная, в высшем смысле этого слова, близость двух людей. Счастливые! В их семье никогда не было «второго состава». Всяких там… Не развели их ни бытовые проблемы, ни злословие и сплетни завистников. Семья для них была непререкаемой ценностью. Саша даже из жизни уходил с прекрасным, спокойным лицом. Алла и теперь строго и молчаливо хранит в себе его любовь. Она до сих пор в некотором смысле как бы потерянная и все время спрашивает себя, как бы Саша поступил в той или иной ситуации… Но все равно гордо несет свой крест и верует…

– Бывают такие семьи, когда оба супруга качественной породы. Корни любящих так переплетаются, что если их разрывают, они погибают… Когда любишь, остальное неважно, ты готова на все. Любовь творит чудеса. И это прекрасно! – загадочно и романтично произнесла Жанна.

– Про таких людей говорят, что они «смотрят вверх с молитвой, вниз – с покаянием, назад – с благодарностью, вперед – с доброй надеждой», – сказала Аня.

– «В себя – с вниманием, вокруг – с покаянием», – уточнила Жанна свою любимую фразу.

– Жизнь – сказка, любовь – ее завязка, – грустно усмехнулась Инна. – И почему человек обречен на бесконечное повторение глупости, жестокости и подлости?

– Как и честности, порядочности и доброты, – добавила Лена.