Любовь моя

За что Лена обожает Инну? Между ними существует сильнейшее притяжение, природу которого они и сами объяснить не могут? Понимаю, их с детства связывает глубокое чувство душевной близости. Но ведь оно тоже на чем-то должно базироваться! – недоумевает Аня. – Может, я никогда по-настоящему не умела дружить, потому и одинока?»

– Лена, удели мне минуту твоего драгоценного времени. Я же для тебя, из добрых побуждений дискутирую. «Не отталкивай руки тебе протянутой». Так, кажется, говорится в Писании Божьем? Не так уж часто по жизни нам предлагается помощь… И вообще, с какого перепугу я должна замолчать? Ты считаешь, что говорить тебе с самой собой такой умной полезней, а главное, интересней? Не лучше ли нам всем «слиться в творческом экстазе»? – Инна снова завелась. – Одна ты принимаешь более взвешенные решения? Не играешь перед собой. Если испугалась, значит испугалась. Не надо делать мужественное лицо. Если разозлилась – выпучила глаза. Да?

При упоминании имя Бога Жанна поежилась и неприязненно подумала:

«Опять ерунду порет. Совсем с катушек съехала. Ее ироничность и категоричность граничат с хамством. На грубости не экономит. Если даже принять во внимание ее слишком богатое воображение… это же клиника. Демонстрирует подруге свое презрение? Все эти ее притянутые за уши утверждения… Не завидую я Ленке. Общается с такой… шалопутной? Неладно у Инны с головой. И рот как выгребная яма. Точно нечистый ее за язык дергает. Ей ничего не стоит переступить черту дозволенную приличным воспитанием. Мне тяжело долго с ней рядом находиться. Она как черная туча обволакивает. Может, поэтому от нее мужья сбегали? Глаза бы мои на нее не смотрели! Память у нее отличная только на то, что ей интересно. Ни сна, ни отдыха не знает… в гадких словах. И жало у нее многоразовое, как у осы. Поучилась бы у Лены. Та даже «на БАМ» посылает интеллигентно».

И тут же попеняла себе: «А я-то сама… Не суди да не судима будешь. Но, к сожалению, все равно судима буду. Если бы все мы могли исполнять Божьи заповеди, а то ведь грешим в каждом слове, не замечая, не вникая, не страшась».

– Ну так как, признаем Христа коммунистом? Навешали на него всякого благочестия, а он, прежде всего, – вызов, бунт. Жанна, ты не согласна? Задумайся над тем, что собой представляет эта личность, каковы ее цели и задачи? Оказывается, дело тут не в идеологии и даже не в религии, а в идеалах. Лукавить можно в бытовых вещах, но не в главном. Усвоила? Без этого никому не сохранить свое собственное, незаёмное звучание. Прекращаю агитировать. Почему ты встретила мое высказывание без помпы? Я не права? Щадишь? Посыпаешь голову пеплом? – опять насмешливо принялась за свое Инна. – Я кого-то чем-то разгневала? Но я не могу всецело полагаться на чужое мнение. Не покривлю душой, если скажу, что у меня всегда на всё есть свое собственное. И чаще всего оно отлично от официального, и тем более от религиозного.

«Умудряется вести беседу по всем направлениям. Всех пытается вовлечь в свой котел. Заходит то с одной, то с другой стороны», – поняла Аня.

«Направляет разговор туда, куда ей хочется», – сердится Жанна и бурчит сквозь зубы:

– Инна, не блажи. Снова начинаешь из-за ерунды воевать? На кой ляд тебе это?

– И к тебе я в немилость попала? – спросила та, будто гордясь этим.

«Любое слово в устах Инки приобретает совсем другой смысл. Ее поведение не укладывается ни в какие разумные рамки. Не могу взять в толк: она умышленно выставляет напоказ свои причуды? Мол, у меня свой нравственный империал. Такая особа и из своего поражения может извлечь выгоду, выставив его в нужном себе свете. Пошутит и считает объяснение исчерпывающим, а инцидент закрытым. Мол, как красиво «пою», как иронично и колко подстрекаю! Воображает, что этим делает свою жизнь ярче, ощутимее, а на самом деле она у нее – жалкая юдоль.

Ее аргументы иногда не лишены оснований. Она в принципе широко талантлива, только ни одну из граней своих способностей так и не отшлифовала. Могла бы совершить мощный прыжок-рывок, пытаясь нетривиально оправдать свое существование на земле, но почему-то не сделала. А ведь хотела. Творческий человек может быть счастлив, если нашел себя, а у нее сплошь трамплины… и скольжение всё больше вниз. Сидела у ног своих мужей, караулила их, счастье в них искала. Неуемное воображение! И на что обрекла себя? Ей бы Ленино упорство и целенаправленность. Надсадно как-то даже думать о ней. Хотя и жаль ее.