Любовь моя

– Иногда небольшая доля пафоса не во вред. Главное – уважительное отношение к слову, чтобы не переборщить, – сказала Жанна.

– Какая там правда, если купюры, – сказала Аня. – Одобряют со скрипом? Ничем не гнушаются? Небось вцепляются мертвой хваткой, выискивая аллюзии, подтексты? Поэт Дмитриев писал, что талант оскорбляет завистливую посредственность.

– Любимого конька оседлала, – усмехнулась Лена. – Имеешь зуб на критиков? Какой там у меня талант, так, «неопытная Муза». Притеснения? Ну, это от лукавого. Ты мыслишь старыми категориями. Что касается критики: она меня не может сильно задеть. Я себя оцениваю много жестче и больше полагаюсь на собственного внутреннего редактора, на так называемый самоконтроль, даже иногда издаю книги в авторской орфографии и пунктуации. Но я прислушиваюсь к замечаниям. Они полезны в любых смыслах. Читая о себе, иногда делаешь неожиданные открытия в собственном творчестве. А быть всем интересной и милой все равно не получится, сколько ни старайся.

– В тебе критик сильнее писателя? Надо иногда отпускать себя, – посоветовала Инна.

– Совсем между пишущими людьми нет борьбы, зависти, оговоров, нападок? Ты не подвергалась травле коллег? Не поверю. Расскажи о цеховых разборках, о схватках за премии, – попросила Жанна.

– Борьба? Ну, если только за деньги. Котел один, а ложек много. Британский Буккер приносит огромный доход, а русский не делает богаче. К тому же рынок реагирует на премии нелинейно. А у нас, в области, какие деньги? Так, слезы…

– Особенно если учесть, что количество талантов на единицу площади превосходит все мыслимые и немыслимые величины, – сказала Аня.

– И наш край богат поэтами, – улыбнулась Лена. – А издание книг влетает в копеечку. Продаются в основном детские книжки. И то не до прибыли, отбить бы затраты. Многим и это не удается. Взрослые книги окупаются только радостью удачно написанного текста. Алексей Толстой, тот который потомок Льва Толстого, советник нашего президента, правильно сказал, что культуру нельзя заставлять зарабатывать. Она – не услуги, которые государство предоставляет народу. Напротив, оно должно помогать развивать и внедрять культуру в массы. Книгопечатание – это бизнес. А бизнесмен в первую очередь думает о своей прибыли. Ширпотреб легче продавать.

– Высекла издателей, – хмыкнула Инна.

– Получается, сегодня в России нельзя прожить на доход от литературного труда? – спросила Жанна.

– Быть писателем и одновременно удачливым менеджером дано немногим. Это как сочетать несочетаемое. Вот и стремятся писатели на конкурсы за крохами. Собственно, не бывает писателей с легкими биографиями, так чтобы всю жизнь всё ровно и гладко. Молодым (не в смысле возраста), неизвестным писателям очень трудно пробиваться в издательства. «Колобок» переиздавать выгоднее. Беспроигрышный вариант. Только нельзя с потребительской оценкой подходить к литературе. Серьезные проблемы возникают и с распространением тиража. Почта втридорога дерет за пересылку. И везде деньги, деньги. Это тебе не при Союзе.

– Когда существовали принудительные тиражи – рассылки книг и журналов по школам и библиотекам? – уточнила Аня.

Лена не ответила. Наверное, не желала продолжать больную тему.

– Я хотела бы, чтобы мои внуки прочитали книгу Николая Носова «Витя Малеев в школе и дома». Я ее так любила в детстве! Но не могу найти даже в библиотеке, не то чтобы купить, – вклинилась со своей жалобой Жанна. – И как поется в небезызвестной частушке: «Отсюда все последствия».

– Но получить премию – дело не безнадежное. Уверяю. Может, когда-нибудь и я получу что-нибудь достойное, – непредсказуемо «закруглила» свою мысль Лена.

– Мне один знакомый профессор сказал, что если там, в комиссии, прочтут твои книги для школьников, то не смогут пройти мимо, отметят. Но если у них заранее определены претенденты – что теперь нередко случается, – то, как пить дать, «пролетит» ваша подруга. Так что, Леночка, забей на надежду, – вздохнула Инна.

– Шокирует меня твой молодежный жаргон. Премии прибавляют вес имени писателя, но, к сожалению, на продажу книг не влияют. Получается, что премии есть, а денег все равно нет. Досадно, но ладно, – отмахнулась Лена и с головой накрылась простыней.

– Зато свобода и самостоятельность, – заметила Жанна.

– «Хочешь быть богатой – пиши как Демьян Бедный», – отозвалась Аня где-то услышанной фразой.

– Разве не как Донцова? – с неестественным экстазом воскликнула Жанна.

– Бывает, что награжденная книга не имеет читателя. Я по телевизору слышала.

– Главное – качество аудитории, а не количество, – возразила Инне Аня.

– Мечта согревает и кружит голову. Что еще остается? – усмехнулась Инна. – Милые дамы, вас не беспокоит, что в комиссиях по премиям, как правило, преобладают мужчины? Им же не понять тонкостей детской души так, как понимают ее женщины. В состоянии ли они «считывать» то, что чувствуют дети?

– И какой выход? – спросила Аня.

– ???

* * *

– Моя знакомая поэтесса говорила: «Я пишу не для себя, для Бога! – опять включилась в разговор Жанна.