Любовь моя

– Не знаю. Отфильтровалась и задержалась в памяти, а может, и сама придумала. Вот еще: «Мечты, недостижимые как горизонт… Хочется удержаться на головокружительной высоте восхищения, но… убогое тщеславие у нас в порядке вещей».

– Ты это о себе? Я онемела. В кои-то веки! – насмешливо удивилась Жанна.

– Я пошутила, а ты уже уши развесила.

– Ловко ты обошла мой щекотливый вопрос.

– У тебя до сих пор не открылись глаза? Долг платежом красен. Каков вопрос, таков ответ.

– Жанна, не принимай к сердцу ее слова, – сказала Аня.

– Теперь говорят: не бери в голову, – рассмеялась Инна.

«Сделали передышку и снова в бой?» – усмехнулась Лена, «ныряя» в дрему.

* * *

– …А я по сию пору Лермонтова боготворю. Никого не могу с ним рядом поставить ни по яркой эмоциональности, ни по темпераменту, ни по силе и глубине высказываний, ни по напряжению, которое скрыто в его строках. Он для меня как первая любовь. Трагичная фигура. Его по жизни любила только бабушка, – увела Аня разговор на другую стезю, видно желая оторвать Инну от раздражающей темы, или хотя бы разбавить ее критический настрой.

– Тут я не стану с тобой спорить. Лермонтова многие не любили за высокомерие и ум. Отсюда его одиночество. Для тебя он лучший писатель всех времен и народов, а мне ближе Пушкин. «Унылая пора! Очей очарованье». Гениально! Прелесть, выстроенная на противоречиях!

– Пушкиным привычно прикрываются те, кто дальше школьного учебника не заглядывает, – съехидничала Жанна. Ей очень хотелось уколоть Инну в отместку за ее насмешливость.

– Не используй имя великого поэта в своих примитивных высказываниях, – сделала ей ответный пас Инна. – Писатель талантлив если то, что он сделал, гораздо больше его личной судьбы, и знаменит, если о нем написано больше, чем он сам написал, – никого конкретно не имея в виду, добавила она безликим голосом, но ее лицо при этом повело от еле сдерживаемой злости. Она почувствовала, что ответ на Жаннин выпад прозвучал недостаточно достойно для ее апломба. И это больно задело самолюбие.

А Жанна, будто ничего не заметив, спокойно подтвердила слова Инны:

– Ты права. Но и автору надо много потрудиться, прежде, чем имя начнет работать на него.

«Вряд ли получится отвлечь девчонок от спора. Их продолжает штормить», – вздохнула Аня.

«Снова препираются. То цепляют, то успокаивают друг друга. Ночь накладывает далеко не положительный отпечаток на их разговоры. Такие беседы напоминают мне бесконечное, бестолковое круженье моих мыслей в бессонницу, когда я в полудреме пытаюсь собрать и связать воедино расползающиеся идеи и отдельные мысли и расшифровать заложенный в этих кое-как «сшитых» клочках глубокий смысл», – сквозь сон подумала Лена.

27

– …Прогресс отупляет людей. Жми себе на кнопки – и никакой работы мысли. К тому же люди становятся менее одухотворенные, но более изощренные, – сказала Аня в пространство. – Эти вещи взаимосвязаны?

– Не думаю, – осторожно сказала Жанна.

– А ты подумай, – кольнула ее Инна, не упустив возможности для насмешки.

– Молодежь морально беднее, суше нас, без полета души. Они ходят в театр, в кино, но не обливаются слезами, а хрустят попкорном, – продолжила Аня.

– Зато хохочут, – сказала Жанна.

– О чем ты говоришь! Ржут. Это совсем другое. Какое уж там изящество чувств. Дондурей шокировал меня, сказав с телеэкрана, что на основании двадцатипятилетних исследований ученые сделали ошеломительный вывод, что только три-пять процентов взрослых восприимчивы к высокому искусству, – возмутилась Инна.

– Гарантирую, что среди нашего поколения эта цифра на порядок больше, – заметила Жанна.

– Есть и наша вина в том, что мы упускаем молодежь, и она превращается в бесчувственных монстров, – сказала Аня, и ее рука привычно метнулась к затылку. Это означало, что она начинает заводиться.

– Ты считаешь, что маленькие дети умнее, чувствительнее и эмоциональнее взрослых? – спросила Инна.

– А ты думаешь, ум – привилегия взрослых? Только опыт и знания. Дело родителей научить детей управлять эмоциями, получать и закреплять знания, развивать чувствительность. А для этого их надо, прежде всего, любить, уважать. Родительская любовь – подушка безопасности для детей. Правильно выстроенные отношения в семье – залог нормального воспитания. А еще нужно целенаправленно приучать городских детей к физическому труду, допустим через спорт, и к чтению хороших, умных книг, – ответила Аня. – И твоих, Лена.

– И Ритиных, и Ларисиных, – напомнила Лена.

– Завтра я, на правах редкой гости, не слезу с Лариски, пока все не выпытаю. О Боже! Четыре писателя на одну компанию – это перебор! – засмеялась Жанна.

– А десять педагогов нормально? – спросила Инна.