Любовь моя

– А что, правильная мысль. Моя знакомая на всех юбилеях знаменитостей нашего города поет. Она остается и в телезаписях и в фотках. Молодец.

– С тобой все ясно, – фыркнула Инна. – У нас при жизни превозносят, если на Западе получил признание или хотя бы там побывал.

– Не скажи. Если истинный талант, то и здесь случается неслыханный успех, – не согласилась Лена.

– При связях или при наличии мощной пиар-компании. Но она мало кому из простых смертных по карману, – опять встряла Инна.

– Недавно была в местной филармонии. Прекрасный оркестр русских народных инструментов, удивительные голоса солистов! Микрофоны не лижут. Но не прорваться им на центральное телевидение, допустим в «Романтику романсов». А ведь можно было бы устраивать отдельные передачи с выступлениями талантов из провинции или хотя бы делать вкрапления – каждый раз представлять одного-двух новых певцов. Вот так и у вас, у писателей, – вздохнула Аня. – Собственно, чего переживать? Человеческая память не так уж долго удерживает имена даже гениев. Только избранных.

– Кем избранных? – саркастически усмехнулась Инна.

– За гениев голосует время.

– Время и моду формируют деньги и власть. Они же поддерживают мифы. Пиар сейчас очень агрессивен. Думаешь, на региональном уровне нет подхалимов или завистников? Я полагаю, возникни такая необходимость, сразу отыщутся желающие охаять или похвалить, особенно из числа тех, кто вообще не читал обсуждаемого автора. Чего им бояться? Они же не вступают в конфликт с законом, если только с совестью. А ее не так уж и трудно усыпить…

– Что ты несешь? Чем дальше, тем смешней, – возмущенно прервала Инну растревоженная Аня.

– За подобные фальсификации в места не столь отдаленные не отправляют. Если только притиснут к стенке и устроят темную. Что, челюсть от удивления отвисла? – рассмеялась Инна.

«А Ленка опять величественно помалкивает. Одарила нас милостью своего присутствия!» – Жанну на какое-то время охватило раздражение.

– Инна, может, ты и в гениальности Шекспира сомневаешься? – спросила Аня.

– Экзаменуешь? Не сомневаюсь, конечно. Тем более, что теперь он читается совсем иначе, чем четыре века назад.

– Так чего же куражишься? – с легкой угрозой в голосе спросила Аня.

«И почему эта проблема в большей степени волнует тех, кого она вовсе не касается? В массе своей люди не имеют отношения к искусству, но зачастую очень неосторожны в своих высказываниях, – подумала Лена. – Подруги не прекращают спор, потому что ожидают услышать от меня заключительные слова на эту тему?»

Жанну заинтересовал разговор Лены с Инной.

– …Ты о роли злой личности в судьбе каждого из нас? Врагов каких-то выдумала, чудачка. Я делаю свое дело и этого мне достаточно.

– К сожалению, они часто верховодят.

– Раз мир пока не погиб, значит, в масштабах планеты побеждает добро. Хороших людей все же больше, и дай бог, чтобы они всегда преобладали.

– Отдавать тебя на съедение даже во имя этого преобладания мне не хочется. Это как в сказках приносить себя в жертву, быть данью дракону, чтобы он подавился и других не трогал. Ты не достойна такой участи.

– Ты преувеличиваешь способность некоторых людей всех сметать со своего пути. Они не настолько всесильны. Да и не такая уж я мишень, чтобы в меня стрелять из пушки.

– Не скажи. Лучше переоценить «врага», чем недооценить. Проверим. Если тебя не пригласят стать членом той престижной комиссии, о которой ты мне рассказывала по телефону, значит я права. Мне было бы приятно ошибиться.

– Мне тоже. Пригласили, но я отказалась по состоянию здоровья. Знаешь, всю жизнь в тисках, в рамках. Иногда надо их ломать и уходить в сторону даже острожным людям.

– Жить в обществе и быть от него свободным?

– Свободным от неправильного в обществе.

– Не смиришься – придавят. На это нужно мужество безумца или идиота. Прости, вырвалось. И кто выиграет от этих твоих столкновений? Зачем тебе вредить самой себе? Ты иногда бываешь неразумно, парадоксально упряма.

– Премного благодарна за комплимент.

– Иголки на спине у тебя есть, но брюшко-то нежное, уязвимое. Пожалей себя. Этот вопрос не стоял у тебя на повестке дня? Зачем класть себя на алтарь чужого мелочного тщеславия, зачем подставляться? Это укрепляет тебя в жизни?

– Не знаю, что и сказать…

– Идти напролом – значит проиграть.

– Но сохранить лицо.

– Не дадут сохранить.

– Значит, хитрить, приспосабливаться? То тишком, то ползком…

– Ну и иди до конца «тропою Хо Ши Мина»! – разозлилась Инна.

Жанна не поняла, какого вида деятельности Лены касалась Инна, но ей стало грустно. «Наверное, общественной работой занялась, но ей не всё удается», – решила она.

* * *

– …Я о другом. Это к вопросу о порядочности и справедливости в литературе. Может, те авторы писали на строго заявленную тему, почувствовав нерв эпохи или… интриги? А есть ли в них то, самое главное? – немного повременив, произнесла Инна. И улыбнулась как можно мягче. Она готова была защищать подругу любыми средствами.