Любовь моя

Ой, еще одну историю, связанную с моим знакомым вспомнила. Пришло в писательскую организацию официальное письмо с просьбой сообщить о нем некоторые биографические данные. Оказывается, его произведения пришлись по душе читателям одной из соседних областей, и редакционная комиссия решила включить его в свою энциклопедию. Когда он совершенно неожиданно нашел о себе несколько приятных строк среди корифеев науки и искусства, то чуть не расплакался и позвонил своему сокурснику, похвалился. А тот сказал: «Я слышал, что запрос делался только на тебя, но твой председатель не отстал от комиссии, пока та не поместила в энциклопедию его с сотоварищами. До последнего давил, не давал о тебе информацию. Обрати внимание: о себе он размахнулся на две страницы, а на твой счет добрых слов пожалел». Но мой знакомый был счастлив, что за него боролись, он был несказанно благодарен тем людям.

– Придет время, когда компьютеры станут управлять государством, и мы избавимся от чиновничьей тирании, – рассмеялась Инна. – А пока «поколесил» бы твой знакомый по интернету, выяснил адреса и без проволочек пристроил свои стихи или что там у него, в какой-нибудь захудалый периферийный журнал. Мне случайный попутчик в поезде хвалился, что печатается – забыла где – в одной из наших бывших республик, – вернулась к начатой ранее теме Инна.

– Если в бывшей, так сразу захудалой! Что за манера принижения? Ты позволяешь себе заявлять, что раз периферийный журнал, значит пробой ниже? – неожиданно гневно возмутилась Лена.

– Не распаляйся, прости. Нечаянно глупость сморозила, она сама неожиданно с языка слетела, – быстро среагировала Инна.

– Как писателю пробиваться к читателю? Приходится маневрировать. Никому от этого не удается уйти. Поиск денег на издание – хождение по мукам. Я сама, чтобы выпустить в свет одну книгу, целый год с протянутой рукой ходила. Сколько было напрасно потерянного времени! И что интересно: простые люди, оказывая помощь, не видели в этом своей большой заслуги, ничего не требовал взамен, а чиновники, делая на грош, ждали, что я стану их восхвалять. Они воображали, что для меня огромная честь подарить им свою книгу. Уж если они считали себя большими людьми, так пусть бы и делали большие дела. Я таких «друзей народа» не выносила на обложку.

А если автору далеко за шестьдесят, а если за семьдесят? Когда обрастать необходимыми связями, знакомствами? Пока прибьет к нужному берегу… где на самом деле помогут… Не находишься по инстанциям. И не каждый это унижение может вытерпеть. Приходится настраиваться, выбирать нужный тон в разговоре: с кем шутливый, с кем с сохранением высокого уровня достоинства, – вздохнула Лена.

– Финансовая сторона жизни – низкий жанр, – пошутила Инна с невозмутимым выражением лица. – Мне в этой связи вспомнилось понятие свободы, данное Марксом. Только я бы его перефразировала: «Свобода – это осознанная финансовая необходимость».

По комнате разлилась грустно-обреченная тишина сочувствия Лене. И даже Иннина шутка внесла в нее неожиданную пронзительность.

– …А мой знакомый писатель два года пробивался в областной журнал. Ему не отказывали, но тянули, тянули, пока он сам не оставил эту затею. И это при том, что у него были прекрасные рецензии знаменитых писателей на его детские произведения, и по телевизору постоянно говорили о дефиците современных книг для детей. Редакторы деньги вымогали? Он им прекрасный материал принес и еще приплачивать должен? – спросила Аня загрустившую Лену.

– Не знаю. Я могу говорить только о том, что на собственном опыте испытала. А тут с чужих слов… – сонным голосом ответила та.

– Движущей силой человека является его собственное «я», его внутренний моральный кодекс. А он у всех разный, – вздохнула Жанна.

– Тогда зачем нам нужны эти «слуги народа»? – рассердилась Аня. – Нам там, в верхах, среди них не выжить. Мы слишком открытые и прямолинейные. Не умеющие и не желающие подлаживаться под руководство долго там не держатся. Если руководитель считает свое мнение единственно правильным, а подчиненный выскажет свое, то сразу слетит с должности. У них так… Оттого-то и твориться у нас такое… Собственно, везде так…

– Оттого-то и нет среди нас чиновников. Они, талантливо лавирующие ради собственной пользы, помочь не помогут, а нагадить – всегда пожалуйста… А их у нас принято причислять к элите. Еще Петр Первый с ними воевал. И не только он, – сказала Жанна.

– В кунсткамеру их всех! – рассмеялась Инна.

– Не поняла.

– Если души уродливые.

– …Какая же структура власти без чиновников и бюрократов? – растерялась Аня. – Не вижу повода для смеха.

– Причем здесь чиновники? Информацию о писателях им преподносит председатель писательской организации. И если он лгун и воду мутит…

– Жанна, а он не чиновник, что ли? Своя рука владыка. Больше не видать твоему однокласснику премий, как собственных ушей. Зажмет, не простит малейшей победы над собой. Головой ручаюсь. Если не сам, так преемникам подскажет, – сказала Инна.