Любовь моя

Следующее впечатление от прочитанного было таким, что я посчитала, будто мать на почве горя попала в психушку и бредит спасением своего сына. Дальше было еще непонятней. Мне стало казаться, что героиня – очень темпераментная, сексуально озабоченная, как теперь говорят, «сдвинутая на сексе».

– А для тебя главное – повернуться от эстетики к этике и от красоты к совести? – вклинила свое ехидненькое замечание Жанна. – Твои представления о морали застряли где-то на уровне знаний девятнадцатого века?

– Но вспомнив книги, прочитанные в детстве, – «Копи царя Соломона», «Мифы древней Греции», восточные сказки и многое другое, – я успокоилась. Даже упрекнула себя в глупости. Конечно же, это мощное, эмоциональное, увлекательное произведение! Легко, талантливо пишет, – решила я. – А хождение пешком – художественный прием.

И все же я торопливо устремилась к концу книги. Мне страстно хотелось узнать метод излечения ребенка от страшной зависимости. Читаю, держу на контроле главную мысль. Достоевского вспоминаю и других великих писателей. Те рассуждения, которые я вычитывала в книге, были будто из инструкции психотерапевта, и меня не устраивали. Это рациональные, общеизвестные зерна истины. Но в поведении матери стали случаться события, вызывающие у меня противоречивые чувства. Я бы не смогла влюбиться, зная, что мой сын погибает. Мысли о нем заполнили бы всё мое существо. И тем более, влюбившись в одного, целый год яростно заниматься сексом с другим… Но это, верно, чисто индивидуальные качества героини романа…

– Современный роман не бывает без «оживляша», – успокоила Аню Инна.

– Идея заставить сына бросить пагубное пристрастие, зауважав свободную, раскованную маму, а не любящую его обыкновенную маму-учительницу весьма… оригинальна. Читая, я все время забывала, что в книге переплетаются реальность, мистика и фантастика. Потом опять-таки подумала, что это какой-то литературный метод. Потому-то и не удивил меня благостный, счастливый конец сказки. Мама к стопам Бога принесла свое гениальное творение – великую книгу, и сын исцелился.

– Чудачка! Ты воображала, будто читала учебник по медицине? А это художественное произведение, – рассмеялась Инна. – Только к сухим газетным сводкам у тебя не будет претензий.

– Второй раз перечитывала не спеша, оценивая каждую строчку. Нет, все-таки у героини не существует границы между мистикой и реальностью, – закончила делиться впечатлениями Аня.

– Польза этой книги уже в том, что она заинтриговала, увлекла, как бы встряхнула тебя, старушку, провела по годам юности, заставила вспомнить молодость. А то ты совсем скукожилась в своем засушенном консерватизме, – усмехнулась Инна. Но Аня понимала, что Инна тоже в некоторой растерянности от произведения. Наверное, не успела еще осмыслить и оценить.

– А что-нибудь предназначенное для школьников нашла? – Инна продолжила «допрашивать» Аню.

– Есть одна книжка. Добротно сделанная вещь. И язык своеобразный, характерный для местности, где проистекают события. С интересом прочитала. Я в своем детстве, в средних классах любила такие книжки. И вдруг автор стал описывать приведение и то, как хозяин дома, молодой современный мужик, всю ночь молился, его изгоняя. Я отпала. Какой-то трудно воспринимаемый религиозный сироп. Ты можешь себе представить такую картину? Испортил неплохую, в принципе, книжку для пятиклассников. Его герой оказался довольно жалким созданием, в мозгах которого, по моему мнению, зияют бреши… Может, он именно это и хотел сказать?

Еще одну прочитала с интересом. – Аня покопалась в ворохе книг. – Вот эту. Старомодное простодушие текстов с одной стороны, а с другой важность поднятых проблем. Давно не читала книг, где просто, ясно и нежно объясняется пятнадцатилетним дурочкам, что влюбившись первый раз, не стоит сразу ложиться в постель с объектом своего вожделения, потому что это плохо кончается… Очень нужная подросткам книжка. Она может положительно повернуть жизнь некоторым наивным девчонкам. Да и мальчишкам. И язык доступный, без отвлекающих от цели наворотов.

– А эта?

– Пустая, мертвая, на холостом ходу писана. Совершенно слепой текст. Как-то так.

– Жестко обругала. Живого места от автора не оставила, – удивилась Инна.

– Как умею.

– А мне эта книжка еще и эстетически не близка, – сказала Инна.

– А вот это краеведческое произведение заинтересовало? – снова обратилась Инна к Ане.

– Язык четкий, ясный, выверенный годами, без архаизмов и современных вульгаризмов. Автору отлично удается соединять документальность и прекрасную художественность. И все же журналистское в нем выпирает. Я бы, скорее всего, это произведение отнесла к жанру публицистики. И фотографии прекрасные.