Любовь моя

– Потворствуя гостеприимству и кулинарным способностям хозяйки – а она у нас сама забота и очарование – или своему желанию ты так много ешь мучного? И не поправляешься? У тебя удачная конституция? – спросила Жанна.

Наступила «содержательная» пауза.

– Так читать мне или не читать это спорное произведение? – быстро нашлась Жанна.

– Экзотические фрукты каждый день есть не будешь, а попробовать надо, – сказала Инна. – Это типа того: сюрреалистические спектакли у нас не «произрастают», а если бы «завезли», я сходила бы для эрудиции, чтобы почувствовать степень их влияния на мою и без того экспрессивную психику.

«Что в этой книге экзотического? Теперь нас мало, чем можно удивить. Провоцирует ознакомиться? Это на Инну похоже», – решила Лена и прочла фамилию автора на обложке.

Инна продолжала с удовольствием хрустеть печеньем. Это навело мысли Лены на кулинарную тему. «Подбежал ко мне как-то мой аспирант – милый, открытый парнишка – и восторженно объявил: «Я теперь совсем не ем мяса и рыбы! Питаюсь только овощами и фруктами. Мы с женой решили вести здоровый образ жизни!» Я удивилась и сказала, что считала основными компонентами здорового образа жизни: беречь нервы близким, не пить, не курить и заниматься спортом. Может, я отстала от современных веяний? Вам виднее. Только мне кажется, что в жизни не так уж много причин радоваться. Зачем же намеренно лишать себя одной из них, очень даже приятной? Я каждый день пытаюсь радовать мою маленькую семью чем-то вкусненьким. А в молодые годы я не представляла себе праздника без ароматного с дымком шашлыка на природе или приготовленного в электрошашлычнице на кухне. А умопомрачительные отбивные на косточке с острой приправой аджикой! От одного только их аромата настроение поднималось до небес! А фаршированный карп к новогоднему столу! Сидим, бывало, с близкими друзьями или коллегами кружком, под тихую чудную музыку ведем задушевные разговоры… Перед каждым бокал хорошего вина или рюмка коньяка и сигаретка… Душа радуется! Чему удивляешься? Да, сигарета. Одна. Не «шмаляли» по две пачки в день, как теперь некоторые. Только в праздник, в узком кругу, для терпкости воспоминаний юности, будто у костра… Пьяных никогда не было, лишь легкая хмельная радость праздничного общения.

Придет время, и все равно что-то где-то будет болеть, потому что организм изнашивается – старики устают уже только от того, что живут – и тогда не будут вкусны самые распрекрасные деликатесы. Овсянка и травяные, постные салатики станут твоей ежедневной, скучной пищей…»

Я не одинока в своем мнении. И Лиля нечто подобное говорила своему племяннику».

Лена задумалась и переключилась:

«Ценить надо жизнь, ее мелкие каждодневные радости, которые складываются в большие и значимые. Раздражаемся из-за ерунды, злимся по пустякам, не задумываясь, стоят ли они того?..»

* * *

Лена с переменным успехом борется то со сном, то с желанием наконец-то крепко заснуть. И первое на этот раз побеждает.

– …Ты искренне веришь во всенародность пропагандируемых теперь в СМИ идей? Ох уж эта твоя беспредметная праведность и безмерная доверчивость! Стоит ли вменять их себе в заслугу? Это граничит… с глупостью. В тебе еще с детства остались и наивное жизнелюбие, и простодушная человечность?

Аня не нашлась чем ответить Инне и только неопределенно пожала плечами.

– Не хватает духу поспорить? Ты никогда никого не затрудняла своей ненамеренной медлительностью, не создавала слепой поспешности, – насмешливо заметила Инна.

«Из всех на свете людей Инка терпит только Лену. Ей единственной она позволяет говорить себе в лицо любую, даже самую жесткую правду. Ну, может, еще Аллу и Антона, хотя в меньшей степени. И это красавца, первоклассного, калиброванного интеллигента, хорошего товарища, который всегда поддержит, не обидит, не станет в мелочах настаивать на своем! Простые смертные для нее ничто, мусор?» – разозлилась Аня и попыталась настроить себя на достойный ответ обидчице.

– Ты постоянно пребываешь в дурном настроении, всем досаждаешь, а я терпеливая и у меня болезненная жалость к… тебе. Но даже мне начинает надоедать твоя излишняя экстравагантность, – сказала она, взяла из стопки книжку малого формата и перевела разговор на необсужденного еще автора.

– Этот рангом повыше многих здесь будет. И все-таки он, наверное, ядовитый тип. Профессия обязывает и отпечаток накладывает что ли?

– Да ладно тебе! Аня, может, в общении он очень даже мил? Вглядись в портрет. Какое умное, приятное лицо! – не согласилась Жанна.

– Не переходите на личности. Меня можете сколько угодно обсуждать, я здесь присутствую, а других не трогайте. Одно дело произведение критиковать и совсем другое – человека, – поморщилась Лена.

– Не будь столь щепетильна, мы же в своем тесном кругу. Может, все же разомнемся, посплетничаем, перышки пощиплем? Жизнь себе подсластим. Дай в удовольствие пошипеть, – рассмеялась Инна. – Ладно, отложим до лучших времен. Пробьет и его час. Между прочим, злая ирония в писательстве не изъян, а большой плюс.

– И в быту? – с усмешкой спросила Жанна.