Любовь моя

Жанна, ты слышала, церковь требует отдать ей чуть ли не половину всех пахотных земель страны! Факт, не заслуживающий внимания? Развенчала? Она должна ради России стараться, а не брюхо свое и счета в банках набивать. Корысть у нее на первом месте. Уверилась, что эпоха безвременья для нее закончилась. За себя церковь всегда боролась, за свое богатство, а не за благосостояние народа, – В голосе Инны слышалась горечь тревоги и обиды. – То олигархи, теперь эти…

– Кукиш ей! – жестко выразила свое неодобрение Аня.

– Большую розовую дулю, – фыркнула Инна. – Она еще требует освободить когда-то принадлежавшие ей здания, и выигрывает дела в судах! Господи! Защити нас от церкви!

Лена немало удивила подруг, спокойно обронив:

– На ушах стоим? Приятная, непринужденная беседа.

И всем своим видом показала, что не собирается полемизировать на эту тему.

«Кого она поддерживает и почему? Ну не церковников же? Разве предмет нашего разговора ей не интересен и тема не злободневна? Так устала, что любым способом пытается прекратить наш спор? Не получается у меня понять и нащупать слабое место в ее броне», – раздосадовано подумала Аня.

Женщины надолго замолчали.

Но Аня, нарушила тишину, упрямо и гордо заявив:

– Всякая нормальная женщина, для которой семья и дети – святое, возненавидит этого священника. Для нас он – отрицательный герой. Я не могу ему симпатизировать, поэтому бросила читать книгу и не стала с детьми писать на нее рецензии. Представляю себе мнение моих подопечных старшеклассников, ознакомившихся с этим трактатом! Ведь путь в детдом многих из них начинался с того, что «папа бросил маму, а мама одна не справилась…»

– Отрицательное мнение – тоже полезный результат, особенно если блуждаешь в непредсказуемости, – заметила Инна.

Аня не поняла последней фразы Инны, но наивно предположила:

– Предвидя такую яростную реакцию читателей, автор, наверное, не решился бы выйти с ней в свет?

– Можно подумать, что его волнует мнение читателей, – отреагировала Инна.

* * *

– …Я вот о чем подумала. Наши церкви какие-то по-домашнему уютные, а величие соборов на Западе давит на человека, превращает его в маленького, ничтожного. А другой стороны – красота!

– Наши тебе не красивые?! Ты если не была в главных храмах страны, так хотя бы по телевизору их рассмотри, – рассердилась на Аню Инна.

– А почему в их церквях прихожане сидя внимают священнику, а у нас во время службы стоят? В этом проявляется нелюбовь и неуважение к людям, особенно к старикам.

– Перед образами у нас положено стоять или преклонять колени как перед Богом – строго объяснила Жанна.

– На данном этапе развития нашей страны христианство в России служит делу мира. И это сейчас самое важное. – Лена опять попыталась приостановить вновь разворачивающуюся беседу.

– Ты слышала, что эта книга получила столичную премию? – спросила Инна.

– Рада за него, – ответила Лена.

– А я думала, премии дают за создание образа достойного современного человека, за возвышение его души, – сердито сказала Аня.

– Конфессиональную премию. Там, наверное, другие приоритеты, – заметила Инна. –  Видно, заручился поддержкой со стороны церкви и чиновников от литературы и искусства. Значит, хорошо служил. Церковь построил. Хвала ему. Светская власть при Союзе возводила представительные административные здания, а теперь религиозная власть – церкви.

– Не извращай, не передергивай. Народ строил! – вскипела Жанна.

– В струю попал, в моду. Книга претендует на бесконечную народную память? Попробовал бы он выпустить ее в шестидесятые! – рассмеялась Инна.

– После войны религию не поощряли, критиковали, но храмы не уничтожали. Я сама из любопытства в студенческие годы посещала церкви как музеи. Как-то раз даже заутреню с интересом наблюдала, – вспомнила Лена. – Но не впечатлила. Научные семинары мне были интереснее.

– Чудное теперь время! Еще вчера чиновники призывали на линию огня для борьбы с мракобесием, а сегодня они же все со свечками в храме стоят. Церковь дает премии за проповедование, внедрение и распространение разводов и безотцовщины. Тогда о чем мы тут рассуждаем? Подтверждается и утверждается факт растления человека, как положительный, – возмутилась Аня. И добавила грустно:

– Я, конечно не навязываю свое мнение…

– Ну как же, автор осваивает новые «художественные» пространства, – сделала еще один едкий намек Инна. – Мы наблюдаем духовное и религиозное возрождение и возвышение пастыря и его паствы!.. Только не всё дозволенное полезно, и не всё полезное дозволено. На лжи и поддакивании никогда ничего доброго не произрастает.

– Вера – один из инструментов борьбы с разобщенностью, она связующее звено и может сыграть не последнюю роль в укрепления страны, когда надо помочь переломить ситуацию, – заметила Лена. – Я, правда, с церковью во многом не согласна, когда она только оболочка… Мне вера понятней, но опять же…

– Внешние намерения может быть и правильные, но… – прервала Лену Инна и умышленно, будто дразня ее, не закончила свою мысль.

Потом продолжила: