Любовь-морковь и третий лишний

Я вздохнула, огляделась, увидела узкую лестницу из темного дерева и решила пройти наверх, но не успела нога поняться над первой ступенькой, как невесть откуда появилась все та же горничная в сером платье и вежливо, но строго сказала:

– Простите, на половину хозяев нельзя. Поминки проходят только внизу.

– Извините, я ищу Эвелину.

– Гости в каминном зале, – мило улыбнулась девушка, – впрочем, весь первый этаж открыт, и ваша подруга могла зайти в любую комнату, посмотрите в бильярдной или столовой.

– Эвелина хозяйка, – воскликнула я, – вероятнее всего, она на втором этаже!

Прислуга погасила улыбку.

– Владельцы тут Валентина Григорьевна и Семен Петрович.., были владельцами. Других мы пока не знаем!

– Эвелина сестра Тины, родная!

Девушка насупилась:

– Была тут одна, в спальне ее нашли, орала, в нос паспорт тыкала, но мы с охраной ее увели вниз. Что дальше будет – не знаю!

– Эвелина заявила сегодня о своих правах? Показала всем паспорт и свидетельство о рождении? Устроила скандал? Простите, как вас зовут?

– Галя, – растерянно ответила девушка. – Нет, все тихо произошло, мы ее в спальне нашли вместе с еще одной гостьей и проводили вниз. Пока особых распоряжений нет, мы отвечаем за имущество. И потом, может, она самозванка?

– Значит, наверху никого нет.

– Нет, там дверь имеется на площадке, – пояснила Галя, – я ее заперла. В библиотеке книги ценные, в кабинете картины дорогие, да и драгоценности Валентина Григорьевна везде расшвыривает.., расшвыривала…

– Следовательно, Эвелина может находиться лишь внизу?

– Да, – кивнула Галя, – во-первых, дверь заперта, а во-вторых, в библиотеке-холле Костя сидит, охранник наш, это он велел хозяйскую часть закрыть. Конечно, гости вроде люди приличные, но кто их знает. Ой, простите, это я от нервов глупости несу! Мы тут чуть не умерли сами. Сначала Валентина Григорьевна преставилась, потом Семен Петрович, разом оба.

– Галина, – донеслось сбоку, – ты где?

Горничная серой тенью шмыгнула на зов, я все же поднялась по отчаянно скрипящим ступенькам и уткнулась носом в огромную дубовую дверь. Галя не соврала, постороннему человеку невозможно проникнуть в частные покои хозяев.

Решив не расстраиваться, я стала ходить по первому этажу, внимательно приглядываясь к гостям. В каминном зале продолжалась трапеза, в которой участвовало двадцать человек, но Эвелина отсутствовала.

В бильярдной на диване спал пьяный мужчина, в столовой было совершенно пусто, а в кухне у плиты стоял повар и маячили три официанта во фраках.

Забыв о хорошем воспитании, я обошла все закоулки, сунула нос в чулан, санузел и обозрела огромную, заваленную снегом открытую веранду, потом еще раз повторила свой путь и в конце концов с тоской признала: Эвелины нигде нет. Но она ведь тут была! Неужели уехала?

Испытывая горькое разочарование, я надела куртку, вышла во двор и ахнула, над домом нависал темно-синий купол с большими яркими звездами. Странное дело, живя в городе, я никогда не любовалась небом. А может, в Москве его просто не видно? Кругом высятся многоэтажные дома, закрывающие горизонт.

Пораженная открывшейся красотой, я некоторое время постояла, охваченная восторгом, потом вздрогнула от подступившего холода и пошла по тропинке к машине. Ай да Эвелина, обманула меня!

Хотя какой смысл ей так поступать? Она надеялась получить деньги, продать имя убийцы, я уже поняла, что милейшая Эва жадна до потери пульса. Наверное, она просто спит в укромном уголке, в чулане, который я не заметила? Может, еще походить по первому этажу?

Я вытащила мобильный, потыкала в кнопки. В то же мгновение где-то сбоку зачирикала птичка, звук несся со стороны небольшого навеса у ворот. Продолжая держать мобильный возле уха, я невольно заслушалась звонким пением птахи, похоже, пернатое абсолютно счастливо, на дворе темнота, холод, а оно заливается в восторге!

– Абонент не отвечает, попробуйте позвонить позднее.

Я хотела положить сотовый в карман и еще послушать пение птички, но она заткнулась и больше не оглашала окрестности своими трелями.

Внезапно мне стало душно. Минуточку, на улице студеный февраль, мороз ломает деревья, какие соловьи? Уж не знаю, куда деваются зимой сии сладкоголосые птички, улетают в Африку, перебираются в Австралию, но одно понимаю четко: ни один соловушка не станет радоваться жизни, когда градусник за окном показывает минус пятнадцать градусов. Так откуда пение, кто его издавал?

Жар сменился ознобом, я снова реанимировала телефон. «Ту-ту-ту. Чирик-чик-чик. Чирик-чик-чик».

Осторожно ступая, я добралась до навеса и обнаружила там два мусорных бака, почти стерильно чистых снаружи, тщательно прикрытых крышками, стоявших на расстоянии друг от друга. Соловей пел позади одного из контейнеров. Помедлив пару секунд, я нагнулась и увидела телефон, валявшийся прямо на снегу, допотопный, потертый аппарат, на дисплее высвечивались цифры – количество моих звонков. Плохо понимая, как поступить, я взяла мобильник Эвы и пошла к своей машине. Из дома вышла горничная Галя с помойным ведром.

– Уезжаете? – спросила она.

– Да, пора.

– Доброго пути!