Любовь на Бродвее

- Не знаю. Иногда кажется, что немного лучше, но в другие моменты я чувствую, что обманываю себя. Прошло только три месяца. Сантьяго сказал, что требуется не менее шести. В любом случае мы постараемся пройти еще один курс инъекций после Рождества.

Больше не о чем было говорить, и Джаффи молчала, но то, о чем она думала, было написано у нее на лице.

- Терять нечего, - сказал Мэтт. - Я должен попытаться. А как у тебя дела, Джаффи? Ты не собираешься в Мексику для дальнейшего лечения нервов?

На мгновение ей показалось, что он спрашивает, не хочет ли она встретиться с ним в клинике. Но только показалось.

- Нет. Я больше не поеду туда.

Это было действительно так. Финки Аронсон заявил: "Я не жадный человек, мисс Кейн. Все прошло благополучно, и нет необходимости снова рисковать".

Поэтому ей не надо было ехать в Мексику и привозить сувениры. Слава Богу, Пол пережил кризис и снова был на коне. Он приобрел роскошные помещения под офисы на Мэдисон-авеню и на Сорок седьмой улице, создал корпорацию под названием "Предприятия Пола Дьюмонта" и завел штат из шести человек.

- Все это благодаря тебе, - часто повторял Пол. - Если бы ты не была такой храброй, я никогда не добился бы этого.

Джаффи не считала себя храброй. Ей становилось нехорошо каждый раз, когда она думала о том, что сделала. Но при этом напоминала себе, почему пошла на это, и что у нее не было выбора, и что если бы она не поехала в Мексику, то, очевидно, никогда не узнала бы о судьбе Мэтта и о его любви.

Иногда Джаффи приходилось притворяться. Она невольно думала о Мэтте, докторе Сантьяго или о Финки Аронсоне, и тогда возбуждение пропадало и жар сменялся льдом воспоминаний. Но меньше всего ей хотелось обсуждать эти проблемы с Полом. Она ведь была хорошей актрисой.

Но может быть, и не очень хорошей, особенно в те моменты, когда не контролировала себя, как заметил Мэтт.

- Джаффи, - сказал Пол однажды ночью. - Ты где?

Последние несколько минут ты куда-то исчезла.

- Нет, я здесь, с тобой, Пол.

- Здесь и не здесь.

- Тебе кажется. Смотри, я докажу, что я здесь. Вот так и так. - Она скользнула языком вниз по его груди и животу, пока не дошла до развилки ног, затем взяла в рот его плоть и заставила в экстазе забыть обо всех вопросах.

Наконец они насытились и утомились. Джаффи, обессиленная, начала засыпать, но Пол шепотом позвал ее:

- Джаффи. Подожди спать. У меня есть идея.

- Больше никаких идей, любовь моя. Не сегодня.

- Это не то, о чем ты думаешь. Джаффи, давай заведем ребенка. - Она не ответила. - Джаффи, ты слышишь меня?

- Слышу.

- И что ты думаешь?

Она повернулась и попыталась разглядеть его в темноте. Она могла различить только его контуры под ужасно дорогим, стеганным вручную, желтым одеялом, про которое Билли Болдвин сказал, что оно "великолепно и стоит того".

- Пол, я не готова к этому. Может быть, когда-нибудь, но не сейчас.

- Хорошо, подождем. Но не слишком долго. - Пол хихикнул и похлопал ее по животу. - Сказать по правде, мадам, я хочу трахнуть тебя еще раз.

Джаффи тоже засмеялась:

- Хорошо, но только без глупостей. Обещай. Никаких трюков. Единственный шанс, когда она могла влипнуть, был в ту первую ночь в проекционной комнате его кинотеатра. Впоследствии они были очень осторожны и пользовались сразу двумя способами, чтобы Джаффи не забеременела. Его и ее, как Пол называл их. - Не проткни мой колпачок и не забудь про свою резинку. Обещай мне, Пол.

- Обещаю. Мы вместе решим, когда будет надо. Я понимаю, Джаффи. Ты можешь доверять мне. Я не хочу опережать события.

- Я доверяю тебе. Иначе не вышла бы замуж.

***

Карен Райс тоже думала о доверии в рождественские праздники 1954 года. Она доверяла Бернарду. Он часто оказывался прав относительно многих вещей. Она имела степень доктора психологии, и дела ее процветали. У них были отдельные квартиры в Брайтоне и маленький домик в глуши штата Мэн, куда они приезжали вдвоем почти каждый уик-энд и жили там как давно женатая пара. "Давно" - вполне подходящее слово.

В последние месяцы она не раз намекала, что им следует прийти к какому-то соглашению и пожениться.

- Нет, - говорил Бернард, - я слишком стар для тебя, Карен. Мне уже пятьдесят семь. Я не могу менять свой образ жизни. Кроме того, ты можешь однажды встретить молодого человека, и тебе понадобится свобода.

- Я не хочу! Дорогой, как ты можешь говорить такие вещи? Ты же знаешь, как я люблю тебя.

- Я знаю. Я знаю также, что приближаюсь к концу жизни, а ты только в начале пути.

Карен ужасно не нравилось слушать такие веши, и она всегда старалась изменить предмет разговора. Но даже когда они не говорили на эту тему, Карен думала об этом. Она не допускала мысли, что он может быть прав, и искала способ убедить Бернарда, что хочет всегда быть с ним. Карен не являлась легкомысленным капризным ребенком, она была зрелой разумной женщиной.

Ее попытка доказать это началась три года назад, в 1951 году, после поездки в Лас-Вегас. Когда земля разверзлась и Карен заглянула в бездну, зияющую у ее ног.