Любовь на грани

— Нет, — теперь уже возразила врачиха, я уставился на нее, — сегодня еще придется остаться здесь, нужно понаблюдать за раной. А если откроется кровотечение? Нас же всех засудят. Так что еще один день, а потом поговорим о выписке, — она повернулась к радетелям. — С вашего позволения, — развернулась и направилась к двери.

Мать локтем толкнула отца в бок и кивнула в сторону докторша, одними губами сказав "заплати". Отец кивнул и последовал за женщиной.

Мама присела на край кровати.

— Максим, кто это сделал? — она кивнула на руку.

— Уже не важно, — уклончиво ответил я. — Главное, в этот раз все целы и здоровы. Как Полина? — попытался я вырулить на нужную мне тему.

— С девочкой все хорошо, — снова ответила она. — Правда, слышала, что у нее разрыв селезенки и было сильное внутреннее кровотечение, — видимо мой цвет лица ей не понравился, потому как она зашарила глазами по столику, явно выискивая нашатырь. — Ты не переживай, Марина Валерьевна, мать Полины, сказала, что все обошлось, и это самое главное. Но их все же перевезли в столицу, и я так понимаю, — понизив голос сказала она, — что просто здешние врачи захотели снять с себя ответственность.

— Мам, ну прекрати, — вмешалась сестра, — какая ответственность? Просто заплатили бабла, да уехали, — она закатила глаза, — нафиг прозябать в этом захолустье?

— Александра, прекрати выражаться, — укоризненно покачала головой мать.

— Мам, да я и не выражаюсь, — ответила сестра.

— Мои дорогие, — поднял я правую руку вверх, — давайте, спорить будете не около моей кровати.

Они обе посмотрели на меня и, тихо посмеиваясь, переглянулись друг с другом.

Дверь открылась, и на пороге появились Виктор и отец.

— Больной, — сказал папа, — хотя нет, уже не больной, вас выписывают.

Я уже хотел было подняться, но отец поднял руку в протестующем движении.

— Только после всех капельниц и уколов.

Я интенсивно закачал головой.

— Но есть пара рекомендаций, которые тебе могут и не понравиться.

Я приподнял в ожидании брови.

— Придется дома долежать в больнице, пока не закончится курс антибиотиков и капельниц.

— Ну, ты напугал, — тут мой взгляд остановился на Викторе. — Как ты?

— Да со мной все нормально, — он помолчал. — Все разъехались по домам.

— Так, молодые люди, — поднял отец палец, — о делах потом.

Мы с Витьком переглянулись, соглашаясь с моим родителем.

Глава 27

Как я ни просила родителей позволить мне остаться в больнице вместе с Максимом, они мне не позволили. Конечно же были подключены и местные врачи. Разрыв селезенки — это куда ни шло, это как вырезать аппендицит по сложности, но вот с позвоночником шутки плохи, а у меня как раз и было подозрение на компрессионный перелом поясничного отдела. Я повозмущалась, повздыхала, но отсутствием логики никогда не страдала. Поэтому и согласилась с родителями в том, что нужно ехать в Москву. В этой больнице даже не было аппарата МРТ, а вот рентген-снимок как раз и смутил врачей, но опять же нужна была консультация нейрохирурга и снимок другого качества.

На инвалидной коляске меня вывезли из отделения нейрохирургии. Переломов и сдвигов к счастью не оказалось. Я облегченно вздохнула, но врач советовал поберечь себя, назвав мое приземление с такой высоты благополучным исходом, а потом добавил, что видимо я родилась в рубашке, раз так все сложилось. Отец остался обсудить некоторые моменты с врачом, а мама меня подталкивала в стационар, что находился на втором этаже.

— Что же теперь будет, дочка? — вкрадчивым голосом начала мама.

— А что должно быть? — спросила я жестко, даже не ожидала от себя, что смогу так разговаривать с мамой.

— Ну, ты же столкнула Бориса.

Я крутанула колеса быстрей и вырвала тем самым из рук матери коляску.

— Даже не смей при мне произносить его имя, не смей, — повернувшись к ней лицом, прошипела я. — Это я его столкнула? — я уставилась на нее гневным взглядом. — Это был несчастный случай! И вообще, тебя не смущает тот факт, что он чуть не убил человека? — на глазах тут же выступили предательские слезы, и голос задрожал. — Он чуть не убил Максима.

— Но, будет же суд, — тихо продолжила мать. — Полиция сказала…

— Мам, иди домой, вот правда, я сама доберусь, — я крутанула колеса к лифту, перебивая ее и показывая всем своим видом, что больше не хочу с ней разговаривать.

— Но, Полина, дочка! — она шла сзади. Цокот ее каблуков заставлял меня вздрагивать от возмущения.