Любовь на крови (СИ)

========== Глава 1 ==========

Все знаменательные мифологическо-эпические события концентрируются вокруг него (Самайна), в нем обретают свое предвестье и в нем же — свой эпилог: кажется, все время словно бы сжимается в нем. /Франсуаза Леру, “Друиды”/

*

На крови растут самые пышные и ароматные цветы. Чтобы дать им жизнь, кто-то обязательно должен умереть — возможно, ты…

Глава 1

2 мая 1998

Шок от увиденного опрокинул Гарри и приклеил его ноги к земляному полу тесного лаза, но он заставил себя войти в Визжащую хижину, где Волдеморт только что приказал своей чудовищной змее убить Снейпа.

Приближаясь к умирающему, Гарри сам не понимал, зачем делает это. Снейп — злейший враг, предатель, подлый убийца, ненависть к нему душит, его смерть должна вызывать если не радость, то облегчение. С отвращением сверху вниз глядя ему в мертвенно-белое лицо и на скрюченные пальцы, судорожно зажимающие кровавую рану на шее, Гарри не знал, что чувствует. Широко распахнутые чёрные глаза Снейпа остановились на нём. Казалось, и в них тоже разливается кровь. Слабеющая рука схватила за край одежды и притянула Поттера, из горла почти мертвеца вырвался страшный булькающий хрип.

Сообразив, что тот хочет передать ему воспоминания, Гарри собрал в наколдованный флакон серебристую субстанцию, что вытекала вместе с кровью из раны (Мерлин, сколько же крови!), из рта и ушей Снейпа, и последний раз взглянул в чёрные глаза, которые мгновение спустя погасли. Навсегда. Показалось, что они превратились в очень тёмные дымчатые рубины — чернота, замешанная на густо-алом сиянии.

Профессор больше не шевелился, зато очень громко заговорил Тёмный Лорд, ставя Хогвартсу условие, при котором сохранит жизни его защитникам…

Когда они с Роном и Гермионой ползли обратно по тоннелю, в Гарриной голове непрерывным эхом отдавались слова Волдеморта: «Ты позволил друзьям умирать за тебя, вместо того, чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Я буду ждать тебя в Запретном лесу ровно час…»

Осаждённый Хогвартс, выдержавший натиск Пожирателей; в Большом зале, ставшем траурным, — раненые, мёртвые. Гарри шёл по опустевшему замку, пошатываясь, — будто и его ранили, в самое сердце. Фред, Римус, Тонкс. Кто ещё? Тонкс. Римус. Фред.

Он не мог вздохнуть, но ноги сами побежали и остановились только перед кабинетом директора. Омут памяти. Гарри вылил в него воспоминания покойного Снейпа. Почему-то казалось, что сейчас, когда у него на счету каждая минута, очень важно потратить время именно на них. Понять что-то важное. Обрести некое сокровище. Или… может быть, погружение в то, что осталось от ненавистного профессора, облегчит хоть немного его собственные гнетущие мысли, утешит его личное горе.

Потоки и ручейки памяти закружились серебристым водоворотом, Гарри без колебаний опустил голову в каменный сосуд с ожившими рунами.

Две весёлые нарядные девчонки на качелях — и неуклюже одетый заморыш-Северус, жадно подглядывающий из-за кустов за младшей, рыжеволосой. Лили. И снова Лили, сначала девочка, потом подросток, девушка. Лили. Улыбающаяся, ласковая, дерзкая, строгая, спорящая, обиженная… Ускользающая… Сириус и Джеймс, Римус и Питер — и всегда Лили. Люциус Малфой, слизеринцы, Тёмный Лорд — и Лили Эванс. Кого бы он ни видел перед собой, это всё равно Лили. Рядом, позади, аромат её волос, отголосок смеха, мелькающий в зеркале взгляд. Пророчество, разговоры с Дамблдором. Смерть. Он умирает вместе с ней, со своей Лили. Умер. Пустота, из которой сочится боль. Новая жизнь Северуса Снейпа — чтобы кончина любимой не была бессмысленной.

Все воспоминания в Омуте так или иначе крутились вокруг Гарриной мамы, поэтому он, слишком глубоко погрузившись в них, не сразу смог переключиться и понять смысл слов, услышанных от Дамблдора:

— …Лили поставила между сыном и Лордом свою жизнь, словно щит, от которого отлетела Авада Кедавра и ударила в самого Волдеморта; осколок его души спрятался в единственное живое существо, что нашлось поблизости, — в маленького Гарри. Ребёнок стал крестражем — пока этот осколок души живёт в нём, Волдеморт не может умереть.

Всё остальное Поттер слушал и созерцал как в тумане. И даже Патронус Снейпа, вылетевший в окно серебряной ланью, не произвёл на него особого впечатления. Понимание обрушилось тупым топором палача, не оделившим голову от тела одним милосердным ударом, а вынужденного бить второй, третий раз — бесконечно! — дробя шейные позвонки; ни легче, ни светлее на душе не стало. От боли онемело сердце. Дамблдор в воспоминании Снейпа плакал, а Гарри — нет. Он готовился к смерти… Снейп достаёт из тайника в директорском кабинете меч Гриффиндора, перекидывается несколькими репликами с портретом Альбуса и выходит из комнаты. Гарри вынырнул из Омута памяти.

Жить со всем этим ему было бы очень трудно, наверное, невозможно, а умирать… Страшно не было, Гарри боялся лишь одного — что не справится.