Любовь на крови (СИ)

Он уже направился к выходу, как вдруг его толкнуло в спину, сзади разлилось свечение. Омут памяти вскипел, пыхнув густым паром, по стенам забегали искры. Гарри удивился и вернулся. Омут тут же успокоился, его ровная, будто чуть маслянистая гладь, похожая на расплавленный перламутр, словно манила, приглашала посмотреть в себя. На всякий случай потрогав содержимое Омута пальцем, Гарри вздохнул и второй раз нырнул головой в воспоминания Снейпа.

Сначала ничего не было видно — густой чёрный дым застилал и небо, и землю, сквозь его непроглядную плотность даже своих вытянутых рук не разглядишь. Красные вспышки. Глаза. Вот точно такие же, какими стали снейповские в миг смерти — тёмно-рубиновые. По спине Поттера пробежал холодок страха, но не вспенил кровь адреналином, не толкнул к действиям, защите или нападению, а будто заморозил тело вязким безразличием.

Дым рассеивается, точно его сдувает сильным ветром. Комната старого дома, обшарпанная мебель, чистая, но бедная обстановка. В продавленном кресле с закрытыми глазами расслабленно полулежит худой черноволосый мужчина, слегка похожий на Снейпа. И издаёт странные стоны, вялое выражение блаженства. У него в ногах на коленях стоит женщина, её лицо прижато к оголённому запястью мужчины, хрупкая фигура в поношенном клетчатом платье почти полностью закрыта каскадом смоляных волос. За ними в замочную скважину подглядывает маленький мальчик — Северус, без сомнений. Он в ужасе зажимает себе рот ладошкой, но с губ успевает сорваться: «Мама?!». Женщина, кажется, ловит этот звук, откидывает голову и оборачивается, у неё окровавлен рот, на запястье мужчины — отчётливые следы от клыков. Её глаза — два тёмных рубина…

Вновь набегает чёрный дым, клубится, мешает дышать. В нём мелькают, словно небрежно закрашенные чёрной краской, картинки, рассмотреть которые просто невозможно.

Молоденькая рыжая девушка с улыбкой обожания ловит каждое слово увлечённо рассказывающего о зельях столь же молодого Снейпа — его Гарри узнал сразу, а в ней, влюблёнными глазами глядящей на юного слизеринца, сперва ошибся. Лили! Сама на себя не похожа — та Лили Эванс, которую Гарри прежде видел в Омуте памяти, никогда вот так не смотрела на Снейпа.

Северус азартно перечисляет побочные действия настойки из синего мха, запинается, сердится, Лили невесомо щёлкает его по носу и заливается смехом:

— Проспорил! Всё знать невозможно! Сев, я выиграла! Держитесь, мистер зазнайка! — Она встаёт на цыпочки и подставляет к его лбу сложенные для щелбана пальцы. Но не достаёт. Снейп морщится, как от боли, и покорно нагибается, зажмурившись, убирает со лба чёлку. Лили прицеливается с мстительным прищуром и внезапно вместо щелчка целует Северуса. Сначала в трогательную морщинку над густыми бровями, а после того, как он удивлённо открывает глаза, — и в губы. Обхватывает его за шею, тянется, словно лоза, приникает жарко губами. Северус отвечает ей, сперва робко, а после смелее гладит по спине, ласково трогает длинные волосы, опускает руку на живот Лили, на бедро. Поцелуй пьянит — это чувствуется даже на расстоянии. Внезапно по телу Северуса пробегает дрожь, волна судорог сотрясает его. Со стороны кажется, что он кончает от поцелуя. Это пугает Лили, она неохотно отстраняется, удивлённо смотрит на него, не может решить, продолжать или отступить на шаг. А он утробно рычит, как зверь, отталкивает её и отворачивается к стене. Дышит тяжело, до синевы сжимает кулаки. Лили несмело касается его плеча, Снейп бросает ей не глядя, яростно шипя:

— Уходи! Немедленно! Пошла вон!

Лили замирает в крайней растерянности, а потом, вспыхнув от румянца стыда, убегает. Северус скрежещет зубами и рычит на потолок. Гарри видит его глаза — два рубина цвета запёкшейся крови. Снейп колотит в стену кулаками, царапает её и без сил опускается на пол.

- Почему? — шепчет невнятно. — Почему именно сейчас? Я так люблю её. Она отвечает мне взаимностью. Она — моя! Почему именно сейчас проклятье пробуждается? Ещё один поцелуй — и я наброшусь, укушу. Не смогу жить без вкуса её крови… Прости, родная…

Чёрный дым заворачивается толстым кольцом, давит, душит.