— И все-таки… — начал он. От ее волос пахло мылом и ветром; медь, серебро и бронза дали цвет ее глазам. Иан шагнул к ней, услышал, как она тихо ахнула — от предвкушения или от испуга, а может, эти чувства смешались. Он коснулся ее мягких и прохладных губ и с трудом удержался, чтобы не продлить этот единственный целомудренный поцелуй. — Спасибо, — повторил он и заставил себя отпустить ее.
Она улыбнулась и посмотрела на него так, словно была уверена, что он способен свернуть горы. Одного краткого поцелуя оказалось недостаточно. Тихо чертыхнувшись, Иан снова притянул ее к себе и сжал в объятиях, намереваясь поцеловать так, как давно уже мечтал.
Но когда их губы уже почти соприкоснулись, послышались крики, топот, и два малыша пробежали между ними, догоняя кошку.
— Кошка-то здесь откуда? — возмутился Иан. Алана рассмеялась, отступила, и чары рассеялись.
Глава 35
Алек Макнаб, граф Гленлорн и глава клана Макнабов, смотрел, как его жена укладывает подарки, предназначенные для жителей деревни.
Всякий раз, когда он наблюдал за Кэролайн, его дыхание становилось сбивчивым, а теперь ее рыжие волосы так маняще поблескивали при свете огня в камине, пока она обучала Мойру и ее помощниц, как надо готовить английские рождественские лакомства. Мойра считала, что ни один уважающий себя шотландец не оценит лимонные пироги и миндальное печенье, но на этот раз она ошиблась. Запах миндаля витал в кухне, Алек протянул руку и схватил с тарелки еще теплое печенье, а другой рукой обнял округлившуюся талию жены.
— Как думаешь, оно всем понравится? — с беспокойством спросила Кэролайн.
— Конечно, — кивнул он и наклонился, чтобы поцеловать ее.
— Да, без твоих сестер Рождество здесь будет совсем другим, — продолжала Кэролайн. — Мойра рассказала мне о рождественских традициях Гленлорна. Печь черный кекс мне еще учиться и учиться… Мойра говорит, что с первой попытки он получился слишком английским. Как думаешь, что это значит?
— Чересчур много бренди, — объяснила Мойра, проходя мимо, чтобы взять еще печенья для следующей подарочной корзины.
Алек усмехнулся.
— Черного кекса я не пробовал с тех пор, как уехал в Англию.
— Вот и хорошо! Значит, ты даже не поймешь, что он не удался.
Мойра многозначительно взглянула на Алека, а тот рассмеялся.
— Забыть черный кекс Мойры просто невозможно!
— Вот как? — Кэролайн заметно приуныла.
— Не расстраивайся! Даже если ты раздашь в деревне вместо кексов и печенья черствые лепешки, тебе все равно будут рады все местные жители до единого. — Он приложил ладонь к ее животу. — Особенно теперь.
Она накрыла ладонью его руку.
— Я слышала столько историй о той ночи, когда родился ты, Алек, — о том, сколько звезд высыпало на небе, о проливном ливне, о жарком полуденном солнце…
— Мойра знает, как было на самом деле. Она видела это своими глазами.
— Тогда я спрошу у нее. А теперь помоги мне завернуть печенье, — попросила Кэролайн. — Я подумала, что нам стоит отослать одну корзину в Дандрум.
Алек посерьезнел.
— Алана и Сорча наверняка обрадуются.
— Хотела бы я увидеть их здесь!
Подошла Мойра с пучком сушеных трав и добавила их в миску, стоящую посреди стола.
— Таволга — чтобы Рождество было веселым… — приговаривала она и вдруг подняла голову и принюхалась.
— Миндаль? — предположил Алек, узнав запах, но Мойра покачала головой.
— Нет, гости, — сказала она. — Едут с вестями.
Кэролайн заулыбалась.
Мойра по-птичьи склонила голову набок.
— Не слишком хорошие, но и не плохие. Поживем — увидим. А я пока вскипячу воды для чая.
Глава 36
— Они все сошли с ума! — выпалила Пенелопа, обращаясь к матери. Они стояли у окна в библиотеке, наблюдая, как дети и взрослые играют в снегу. Из бывшей оружейной, находящейся по другую сторону холла, слышалось мычание коров и блеяние овец. — Можешь представить себе что-либо подобное в Вудфорд-Парке?
— А по-моему, весело, — вмешалась Элизабет, прижимаясь носом к оконному стеклу.
— Не болтай чепухи! — Пенелопа больно ущипнула сестру.
Элизабет вскрикнула и вылетела из комнаты.