Любовь на спор (СИ)

— Тугая, влажная Дашка… — сипло произносит, поднимаясь выше и целуя меня снова. Марк ласкает губы, толкается языком в рот, и я выгибаюсь дугой. Особенно когда средний палец вторгается, а большой продолжает тереть нервный комок, разгоняя по телу новые и новые импульсы похоти и жажды. Такой, словно я не пила весь год. И только он, мой Марк может ее утолить, сделать меня живой, рассказать по секрету, что есть настоящая жизнь.

И он собирается, но только когда шепчет на ухо:

— Сильнее хер сожми, покажи, как скучала, Малыш.

И этот «малыш» что-то рождает во мне, что-то неуемное, порочное, грязное. Желание угодить тому, кто принес столько эмоций. Хороших, плохих, сейчас не это важно, а только то, как Марк собирает руками грудь. Скользит языком по соскам и толкается в руку все чаще.

— Сильнее, блять! — хрипит он. Я подчиняюсь, сжимаю, стискиваю грубее, пока его ствол не каменеет и в секунду не орошает ладонь и платье влагой. Марк тяжело дышит, целует меня быстро, смачно, посасывает язык. И все это нескончаемое безумие длится, пока он растирает моей ладонью по мне сперму, словно освежая краской картинку, где давно стояла его печать.

— Знала бы ты, как часто я пытался дрочить, представляя твою руку… — смеется он тихо и скользит губами по груди и дальше… Ниже. Ниже. Пока не целует чувствительную кожу внутренней стороны бедра.

— Почему пытался, — сквозь стон шепчу я, но Марк уже не слышит. Разводит ноги шире и утыкается носом в мокрое белье. Отводит полоску пальцами и принимается теребить языком клитор. Часто-часто, взбивая все чувства и эмоции в дикий, аморальный коктейль.

Боже, Марк…

— Сладенько… — слышу глухой голос и зажимаю грязной рукой рот, чувствуя солоноватый вкус. Закрываю сверху второй, потому что еще пару движений и я закричу. Кончу, рассыпаясь на осколки.

Но именно, когда мой поезд экстаза практически добрался до станции, в дверь раздается оглушительный стук.

Особенно сильный, потому что зрение сейчас обесточено. И самое страшное не это, а то, как легко говорит Марк:

— Входи, Кирилл!

Глава 25

*** Марк ***

Ужас в ее глазах я видеть не могу, зато хорошо представляю.

Собственно, этого стоило ожидать, как и удар ноги в грудь. Довольно сильный, так что я сваливаюсь с дивана. Радует, что не каблуком и не в глаз.

— Даша…

— Да пошел ты! Ублюдок! Дебил! Дегенерат! Остатки тебе мозгов в армии выбили! А лучше бы убили! Я пришла, я почти…

— Кончила… — с кашляющим смехом шучу я и пячусь, когда она поднимается. — Ты не глупи только… Куда?

— Снова и снова ты показываешь всем мою задницу. Стоит нам заняться сексом, как это обязательно должны видеть все?! Ты не можешь трахаться без свидетелей?! Ты больной?! — орет, почти рыдая, а мне почти жалко. Но жалость становится сильнее, когда она опускает подол грязного платья, спотыкаясь, идет к двери и дергает за ручку.

Раз. Другой. Третий.

Еще секунды две уходит на то, чтобы осознать, что она сама себя выдала с головой. И не важно, Кирилл ли там доковылял, или кто-то еще постучался.

Хотя тут запах секса такой, что возбудится и монашка. И на губах терпкий вкус, что я слизываю, продолжая наблюдать за еле видимым силуэтом Даши.

Она тяжело вздыхает, пару раз бьется лбом об дверь, потом щелкает замком и уже озаренная светом говорит:

— Все равно это было отвратительно, но признаю, в твоем стиле.

— То, что ты не кончила? Я же могу исправить.

— Исправь себе башку, она у тебя давно поехала! — выдает громко и смотрит прямо. Почти три секунды, прежде чем опускает взгляд и бросается бежать. Значит калека…

Подтягиваю штаны, чиркаю ширинкой и встаю. Выхожу на свет и не удивлен, что вижу у противоположной стены озлобленную копию себя.

— И чего ты этим добился? — спрашивает Кирилл, а я пожимаю плечами. Меньше всего я хочу отчитываться перед этим гандоном. — Ты хоть понимаешь, что это ненормально! Ты унизил ее!

— Ненормально дрочить на свою сестру, — усмехаюсь, закрываю свою халупу на ключ. — А трахаться с любимой девушкой — нормально. Но о чем я. Тебе не хочется искать свое, ты все время лезешь туда, где написано: «стой, убьет».

— Я давно не…

— Пиздеж! — хохочу я. — Иначе ты бы не потащил Дашку к матери. Я только сейчас понял, что тебя опять заклинило на том, что «нельзя». Так что пора сходить к мозгоправу, пока я тебя туда каретой скорой помощи не отправил. К Даше не подходи! — ору, пока этот бесчувственный пижон молча жжет меня взглядом.

— А то, что? Думаешь, избивая меня, вернешь Дашу?

— Мне не надо ее возвращать! Она — моя! Я ее пальцем поманил, и она уже дрочит мне. А сколько ты ее затаскивал в постель? И я даже думаю, что так и не затащил… Но ты, конечно, правды мне не скажешь…

— Пошел в жопу…

— Как мило, — хмыкаю иронично, подтягивая уголок губы вверх. — Это тебя королева выражаться научила?

Толкаю его к стене и шиплю.

— Я больше не трону тебя, но шепну кое-кому о твоей тайной страсти. Говорят, Рома очень не любит драться руками.

Хочу уже уйти, но слышу вслед: