Любовь на троих

За ним давно так не ухаживали, она наливала, вытирала ему и руки и жирный рот, убирала в пакет мусор, и смотрела при этом во все глаза, и шептала в ухо милую дребедень о том, что он хороший, хвалила его аппетит, хлопала по колену, закидывала голову и смеялась его не самым умным шуткам, перелезала через него, касаясь его невинно, но жарко. Вернулась из туалета в короткой теннисной юбке, без лифчика и с красной помадой. На второе она подала ему кебабчики с тушеными овощами, свои освободившиеся сиськи и игрушечный голос, который включился у ней после второй бутылки, она мурлыкала ему в уши дурацкие песни советских композиторов, щипала его за щеку, стала звать шарпеем и хватать его за шею своими заточенными на хищника коготками.

С.С. был ошеломлен ее напором в сочетании с водкой и любимой едой, он поплыл, как старый морж в опасное плавание, он дураком выглядеть не хотел, подыгрывать чужой игре не желал, но скрывать свое удовольствие тоже не считал нужным.

Ему показалось, что она не играет, человеком он считал себя довольно проницательным, в театр по молодости ходил часто и даже имел роман с актрисой академического театра, которая его кое-чему научила про охи-вздохи.

Тут он игры не заметил или не захотел заметить, поддался обаянию молодого крепкого тела, зеленых глаз и прочих штучек, сисек-писек.

Он давно не увлекался, его бронепоезд стоял на заброшенной станции, но пар был, да и водка внушает застоявшемуся в стойле коню, что пора на луг, попастись с молодой кобылкой.

Он силой воли своей отогнал животноводческие ассоциации, ему они не нравились, все-таки он считал себя приличным человеком и даже любовь не исключал в своем душевном ассортименте.

Он стал ее поглаживать по спине, нежно, с электрическим током на кончиках своих пальцев, он еще в юности заметил в себе особую концентрацию; если ему нравилась девушка, то ток возникал, он тек по жилам, как направленное движение электронов, если нет, то он знал, что фазы не будет, свет не блеснет, не задрожит стрелка на приборе, измеряющая потенциал, и тогда лучше не тереть свою эбонитовую палочку в поисках энергии. Только разность потенциалов давала разряд. Тут явно электроны рвались к источнику.

Он стал изучать новый объект, тактильно он был более оснащен, глаза уже боялись, руки еще помнили, какими должны быть горы и долины на женском глобусе.

В первом классе никого не было, половину пути они ели и пили, «любезный» принес пледы и подушки и дал глазами С.С. сигнал, что он придет только по вызову.

С.С. не понравилось, что у него появился соучастник, он не желал, чтобы какой-то хлюст решал за него, да еще давал сигнал «Выходи, дядя, на оперативный простор, клиент созрел».

Катя была довольно пьяна, она знала за собой такие минуты, в таком состоянии она могла спокойно зайти в туалет с любым, она никогда не считала, что секс — это что-то, могла и делала и никогда не жалела, но здесь был особый случай, мужик ей нравился, путешествие тоже, и она не хотела торопить поезд, она хотела, чтобы он сам решил и сделал, и она ждала.

С.С. не желал быть посмешищем в глазах экипажа, он и не думал заниматься экстремальным сексом, он хотел просто поцеловать Катю, но не мог, красная помада горела на ее губах, как знак «кирпич» на дороге.

Он не мог сказать ей: «Сотри помаду», а тем более самому взять салфетку и сделать так, посчитал это неудобным, хотя раньше с ним такое бывало.

Он даже однажды вытер девушке губы своим носком, в пьяном угаре студенческого общежития, и все смеялись, кроме его жертвы, он это запомнил и даже с проститутками вел себя корректно, а тут — ну совсем никак.

Он просто сказал ей: давай поспим, целый день на ногах будем.

Она послушно ушла на другие кресла, укрылась пледом и мигом заснула, положив под щеку ладошку, ей было столько же лет, как и его дочери, и у него на секунду защемило сердце, всего на секунду.

Плед съехал с нее и открыл попку, нежную невинную попку, тугую, как футбольный мяч, ему стало неловко, он поднял плед и укрыл ее, подоткнув края в прорези, так он делал своей дочери, когда они вместе летали на море.

В гостинице рядом с аэропортом Лиза поселилась в симпатичном номерке, приняла душ и прилегла, она не сетовала на остановку, она привыкла относиться к препятствиям в своей жизни с пониманием и не злилась.

Какой смысл биться головой о стену, если рок ведет тебя куда положено, через четыре часа ей позвонили, она позавтракала, и их увезли, быстро прошли все контроли и полетели.

В самолете было мало народу, рядом с ней в двух креслах было пусто, и она неплохо провела время в пути с книжкой Прилепина.

Лиза видела этого лысого парня с хитрыми глазами, который пишет про неизвестную ей породу людей: охранников, омоновцев, девушек, сидящих в окошках ларьков, мужиков, знающих жизнь на своих «Газелях» и «Нивах».