Любовь напоказ

– Моя дочка их обожает, – сообщила женщина, когда я попросил завернуть и их.

– Тогда три возьму, – сказал я. – А канноли у вас есть? Вроде, мама как-то на свадьбе ела такое пирожное.

– Сейчас как раз свежую партию принесем. Она вот-вот будет готова, – женщина обернулась и крикнула: – Котик, принеси немного канноли!

Я улыбнулся и протянул ей несколько банкнот.

– Спасибо вам!

Женщина, на чьей груди я увидел бейдж с именем «ЭМИ», насыпала мне сдачу в ладонь, и тут позади нее кто-то появился. Я поднял взгляд и обмер. Бекка. Все ее лицо было перепачкано в муке, а одета она была в розовую форменную футболку с надписью «Капкейки от Харт».

– Бекка? – еле выдавил из себя я.

Она уронила целый поднос с пирожными на пол.

Женщина – по всей видимости, это была мать Бекки, учитывая поразительное внешнее сходство, – обернулась и вскрикнула, зажав рот рукой.

– Бекка! Что случилось?

– Я… – Бекка залилась краской. А я так и застыл с вытянутой над прилавком рукой, полной монеток.

– Ладно, прибери тут, а я еще принесу, – сказала ей мама, перевела взгляд на меня и добавила: – Золотце, прошу нас извинить. Одну минутку.

Мама ушла, а Бекка тут же подскочила к прилавку.

– Что ты тут забыл? – прошипела она, ткнув в меня пальцем.

Я поднял руки.

– Зашел купить чего-нибудь для мамы. Я и не знал, что ты тут работаешь… Котик.

– Меня так только мама зовет, – прошипела Бекка. – Это ее пекарня! – она украдкой бросила взгляд через плечо. – «Капкейки от Харт»! А я – Бекка Харт! Ты что, правда не смог сложить два и два?

Ох.

– А я-то думал, ты к алгебре готовишься, – заметил я. Бекка нагнулась, чтобы собрать расплющившиеся сладкие трубочки. – Тебе помочь?

– Нет, – отрезала она и вздохнула. – Прости. Я правда засела за уроки, но потом позвонила мама и попросила прийти и помочь ей. Внезапно поступил огромный заказ на завтрашнее утро.

Тут вернулась ее мама с полным подносом канноли. Взяла с него три штуки и положила в коробочку.

– Подарок от заведения, золотце. Прошу прощения, что так вышло, – она посмотрела сперва на меня, потом на Бекку и, кажется, догадалась, что мы только что разговаривали. – Вы что, знакомы? – спросила она, просияв.

Я протянул ей руку.

– Да. Знакомы. Я – Бретт. Ее паре…

Бекка резко распрямилась и воскликнула, перебив меня:

– Друг! Это мой друг, мама. Бретт.

Не успел я обидеться, как сзади распахнулась дверь, и в зал вошла девушка с темными волосами – та самая, с аватарки Бекки. Она смерила взглядом меня, Бекку, ее маму. Усмехнулась, прислонилась к стене и стала наблюдать.

Ситуация вышла, мягко говоря, неловкая, и я даже обрадовался, когда мама Бекки протянула мне коробку с пирожными и сказала:

– Приятно познакомиться, Бретт! Приятного аппетита и, еще раз, прошу прощения!

Из пекарни я вышел в ступоре. Бекка ни разу не упомянула, что хочет сохранить наши отношения в тайне от своей матери. Но сейчас это стало ясно, как божий день. Неужели ее мама и впрямь владеет пекарней? Выходит, я вообще ничего не знаю о своей «девушке». Надо исправляться. Иначе мне никто не поверит. Тут я вспомнил про завтрашний матч, на котором обещали присутствовать мои родители. И Бекка.

Я скрестил пальцы, моля небеса о том, чтобы все прошло хорошо.

И чтобы Бекка не сбежала в последний момент.

Бекка

После драматичного фиаско в пекарне прошло добрых четыре часа, а мама все не умолкала. И вовсе не потому что я уронила целый поднос с канноли, приготовленными по тайному рецепту ее бабушки. Это было бы не так страшно. Нет – она говорила о Бретте, с восторгом и изумлением.

Мы закрывали пекарню. Кроме нас в зале никого не осталось – Касси уже ушла, пожелав мне удачи. И правда, она мне точно понадобится. Раз уж мама оседлала своего любимого конька, затеяв разговор об отношениях, ее было не остановить, пока она сама не выговорится.

– И как же вы познакомились? – спросила она, подметая пол.

– На занятиях по английскому, – в третий раз сообщила я.

– Он твой ровесник?

– Да, мам.

– А девушка у него есть?

– Ну мам! – я кинула в нее мокрой тряпкой. – Хватит! Ну пожалуйста!

– А то, помнится, он что-то начал говорить такое, пока ты не принялась вопить, что вы только друзья, – продолжила она, не особо вслушиваясь в мои ответы.

Мама подозрительно уставилась на меня поверх швабры.

– Не знаю, что он там хотел сказать. Я мысли читать не умею, – проворчала я.

Мама усмехнулась.

– Еще бы, котик.

Я солгу, если скажу, что даже не думала о том, чтобы сообщить ей, будто мы с Бреттом встречаемся (не упомянув, что только понарошку, конечно). Недаром ведь в списке аргументов «за» фейковые отношения с Бреттом значился пункт «мама наконец перестанет сетовать на мое одиночество». Она будет на седьмом небе от счастья, если узнает, что Бретт – мой (фейковый) парень. Тут же стиснет меня в объятиях, и это будет по-настоящему радостная минутка…

– Он очень симпатичный! – продолжала она.

Такие вот слова все и испортили. Одержимость, которая пробуждалась в ней в подобные моменты, ни на шутку меня пугала. Она ведь на полном серьезе собралась планировать нашу свадьбу, продав ему несколько пирожных.