Любовь напоказ

– Не замечала, – солгала я. Мама наверняка это поняла. И как тут было не понять. Я ведь тоже все понимала. Да что там я, целый мир! Так и хотелось прибить себе на голову табличку: «Да, согласна, Бретт – красавчик, но нет, я не схожу по нему с ума» и закончить на этом.

– Бекка, – мамин голос стал совсем серьезным. Она направилась ко мне. Я потупилась. – Ты же знаешь, я желаю тебе только счастья, – сказала мама и коснулась моей руки.

– Знаю, мам, – и это была чистая правда. Она постоянно говорила мне об этом.

– И если у нас с твоим отцом ничего не вышло, это не значит, что ты не найдешь своего счастья.

– Да, мамуль.

Она приподняла мой подбородок и заглянула в глаза.

– Я хочу, чтобы ты встретила по-настоящему любимого человека, который будет тебя заслуживать.

Черт. В такие моменты мне сложнее всего было понять, как отец мог оставить мою маму. Такую заботливую и добрую. Такую красивую. По-настоящему красивую. Как можно ее не любить? Это же лучший человек на земле.

– Ты же знаешь, развод…

– Генетически не передается, – закончила я за нее. – Зна-а-а-аю.

Она довольно улыбнулась.

Мы продолжили уборку в тишине. Я все думала об отце. В голове роились миллионы вопросов о нем. Вообще они были под строгим запретом. Из-за них мама 1) начинала плакать – или 2) замыкалась в себе и уходила в спальню. Но сейчас она улыбалась, орудуя шваброй, и все бросала на меня обнадеживающие взгляды. Поэтому я сделала глубокий вдох и произнесла:

– Мам, послушай… А когда вы с папой в последний раз общались?

Казалось, она меня не услышала. Мама продолжила подметать, не нарушая привычного ритма. Я прикусила язык, решив, что оно и к лучшему. Но тут она произнесла:

– Когда пекарня открылась.

Я застыла.

– Он пришел на второй или на третий день. Все поверить не мог, что я печь научилась. Помнишь, какие жуткие торты у меня получались на дни рождения? Он был в шоке. Видела бы ты его лицо! – мама задумчиво улыбнулась. – Купил немного канноли – сама знаешь, как он любил бабушкин рецепт – и ушел. Больше я о нем не слышала.

Я не знала, что на это ответить.

– Так, чистоту навели. Закрываемся, котик.

Я взяла швабру и тряпку и убрала их в шкафчик. Мы забрали куртки и вышли на улицу, а потом мама заперла двери и мы побрели домой.

Больше я не задавала вопросов. А она не отвечала.

* * *

Наутро вся кухня снова была в капкейках. Выходит, маму не очень расстроила наша вчерашняя беседа. А я все никак не могла отделаться от ощущения, что мне только почудилось, будто она говорит об отце. Всю ночь в моих ушах звучал воображаемый звон колокольчика над дверью пекарни, и я представляла, как папа заходит в нее, и что в этот момент чувствует мама. Больно ли ей было? Или она обрадовалась, увидев его? Спросил ли он обо мне? Что еще они обсудили кроме выпечки? Голова шла кругом. А хуже всего было понимать, что ответов я не получу никогда. Даже мамин рассказ о встрече с ним был из разряда чудес. Чудес, которые случаются только раз.

Даже в школе я все никак не могла отвлечься от своих переживаний, и поэтому не заметила пакет, лежащий на нижней полке шкафчика, пока он не упал мне на ноги. Я быстро подняла его и огляделась. Никто за мной не следил. В пакете обнаружилась синяя форменная футболка с фамилией «УЭЛЛС», вышитой на спине золотистыми нитями. На футболке лежала записка: «Надень это сегодня, любимая». Я закатила глаза. До чего же нелепо: впервые за все время учебы в старшей школе заявиться на матч, и то по надуманному поводу. Но футболка оказалась мягкой наощупь, да и пахла приятно – как и сам Бретт (хотя откуда мне знать, как он пахнет?), поэтому я ее надела.

В обеденный перерыв я позвонила Касси. Сегодня была первая игра сезона, поэтому вся футбольная команда в это время встречалась с тренером, чтобы обсудить стратегию матча. А я наконец осталась наедине с собой. Я рассказала Касси про футболку и предложила сходить со мной на матч. Касси сказала, что она не против, но у нее сегодня смена в пекарне. Я предложила попросить мою маму подменить ее кем-нибудь, но не вышло. Придется идти одной. Может, под широкой футболкой получится спрятать книгу. Если я сяду на дальний ряд, никто меня и не заметит. Верно?

Насчет футболки я оказалась права. Когда я вернулась домой и примерила ее, выяснилось, что она достает мне чуть ли не до колен. Она была размеров на пять больше нужного, и я решила было, что вообще не стану ее надевать, но потом вспомнила, как отшила накануне Бретта с его общим сбором… Прийти на матч в футболке с его фамилией – меньшее, что я могла сделать, чтобы загладить вину.

Я написала, что уже в пути, но он не ответил. Наверное, готовился к выходу на поле.