Любовь не по правилам (СИ)

— Ну конечно, — с чуть деланной небрежностью заверил Машу Илья. — Пришлось провести изнурительные переговоры, в результате которых высокие стороны смогли прийти к консенсусу. Перемирие заключено, хотя и не без моральных потерь. Светлана Александровна, впрочем, рада: ей было неприятно, что вся эта история происходила втайне от дочери. А теперь все всё знают, никаких тайн.

Да он же хвастается! Точно, хвастается! Хвастается как мальчишка! Какой он все-таки милый, трогательный. И красивый.

Илья тем временем, почувствовав искренний к себе интерес, пересказывал всю историю в лицах. Что сказал он, как возражала его оппонентка. Маша, признаться, не очень слушала. Она рассматривала Илью.

Интересно, могла бы она его полюбить? Да, пожалуй, смогла бы. Она уже, кажется, в него немного влюблена. Он такой… Такой красивый, умный, добрый, смелый. Такой, прямо… Такой, который ей нужен, вот. Только не выйдет у них ничего. На фига ему нужна инвалидка, у которой, скорее всего, никогда не будет детей? Любому мужику продолжения рода хочется, это нормально. Хочется здоровую женщину рядом с собой, а не чужие проблемы в приданое.

Илья почувствовал, что Маша отвлеклась от истории. Он замолчал, посмотрел на нее долгим взглядом. Потом встал со стула, сел на пол и поцеловал Машу.

Красивый, смелый, умный, добрый и потрясающе целуется! И такой вот супермен — рядом с ней!

В палату постучалась медсестра с капельницей. Как не вовремя.

— Ну, ладно, Машунь. Мне пора! Завтра жди, приеду!

Он поцеловал Маше руку, подмигнул и ушел.

— Какой у вас кавалер интересный, — одобрительно сказала Маше медсестра. — Прямо модель. Только вот лысый. Сейчас мужики рано лысеют, не то, что раньше.

— Он не лысый, он бреется, — пояснила Маша, разрабатывая руку перед уколом. Хотя, господи, какая разница — бреется или и вправду лысый? Вот лично ей это совершенно неважно.

* * *

На утреннем обходе Марат, наконец, сообщил ей результаты гистологии:

— Ну, если начать сразу «итого» — то лучше, чем могло бы быть, но хуже, чем норма. Опухоль ваша на грани. Пока она еще доброкачественная. Но процесс перерождения уже начался: при анализе обнаружены единичные раковые клетки. То есть, благодарите бога и ваш разорвавшийся яичник — вы вскочили практически в последний вагон. Потяни вы еще немного — и могло бы быть уже поздно. Но, тем не менее, придётся пройти еще курс лечения, довольно жёсткого и интенсивного. Очень многое теперь будет зависеть от вас и вашей семьи.

— В каком смысле? — опешила от этих слов Маша. — Я не медик, да и семьи у меня практически не осталось, так, родственники дальние в Сибири, вот и всё.

— Ну, у вас, я вижу, рядом есть чудесный мужчина. Он любит вас, переживает за вас. Шутка ли, пока вы не пришли в себя — он под дверью реанимации сидел, не отходя практически. Поверьте мне, на такие подвиги не каждая женщина способна, а тут мужчина!

— Он сидел под дверью всё это время? — опешила Маша от таких новостей.

— Да, все это время, почти неотлучно, сидел и ждал, пока вы придёте в себя, — подтвердил свои слова Марат. — Еще и скромный, раз не рассказал вам ещё об этом. Это очень важно, что он у вас есть. Я продолжу свою мысль. Сейчас очень многое будет зависеть от вас и вашего настроя, от вашего желания жить и бороться. И важно, чтобы у вас было в жизни что-то и кто-то, ради кого вам будет хотеться жить. Жаль, конечно, что у вас нет детей. Но зато есть вот такой замечательный мужчина, это уже очень немало.

— Доктор, а дети у меня ещё могут быть? — решила разъяснить для себя все до конца Маша. — Ну, потом, после окончания лечения?

— Не могу вам ничего обещать, — не стал обнадеживать Машу врач. — Нам ещё много предстоит с вами бороться и прояснять всевозможные детали. Все будет зависеть от того, как поведёт себя дальше болезнь, как будет реагировать на лечение ваш организм. Давайте пока не будем так далеко заглядывать вперёд. Одно я должен вам сказать, просто обязан. Пока мы сохранили вам второй яичник и матку. Но если вдруг случится рецидив — мы будем вынуждены всё это удалить. И тогда уже никаких надежд на беременность и деторождение. Вот так. А пока отдыхайте, до завтра.

Как только за ним закрылась дверь, мысли накинулись на Машу и заняли голову так плотно, что, кажется, она видела этот плотный клубок перед глазами. Они скакали с предмета на предмет, с темы на тему, переплетались между собою и то пугали, то радовали, то заставляли судорожно искать выход из положения. Она никак не могла сосредоточиться на чем-то одном, кажется, что голова старалась переварить все сразу. Ей казалось, что ее даже укачивать стало, как в машине, от такого бурного внутреннего потока.