Любовь не умирает

Тихий щелчок захлопнувшейся за спиной двери... Она вздрогнула, стремительно обернулась, охваченная желанием поскорее покончить со всем этим, и без обиняков спросила:

- Почему ты пожелал встретиться со мной? Он внимательно оглядел ее.

- Не лучше ли пройти в гостиную, сесть? Кофе хочешь?

- Нет, спасибо. Я предпочла бы перейти к делу.

- Ну а я сяду, мне уже нелегко долго стоять на ногах. Я теперь не тот, что прежде.

Она кивнула, гадая, нет ли в его словах скрытого смысла или он просто морочит ей голову... Никогда ей не удавалось проникнуть в его мысли. Так часто бывало: у отца на уме вот это, думала она, а он буквально оглушал ее неожиданным словом или поступком.

- Хорошо, - она направилась в гостиную, - я сяду, но вообще я ненадолго.

В доме было тепло, даже слишком тепло; она сняла куртку, закатала рукава пушистого свитера, устроилась на диване - именно здесь она сидела когда-то, выслушивая наставления отца, - и уставилась перед собой невидящим взором. Отец уселся в старинное кресло у камина - именно тут он сидел, делая ей выговоры. Некоторое время оба молчали.

Наконец Грегори Лавендер, убедившись, что дочь не предпримет первая никаких попыток начать разговор, вымолвил:

- Я так понял, что Джек Маккормик вернулся в Карлайл.

Джорджия, вскинув голову, смело встретилась с ним взглядом. Так вот почему отец позвал ее - не для того, чтобы выяснить наконец отношения с единственной дочерью, а потому, что Джек вернулся в город.

- Да, - спокойно ответила она, - это так. Он помолчал, сплел пальцы под подбородком.

- И ты, насколько мне известно, виделась с ним.

В груди у Джорджии вспыхнул огонь, разлился жаром по шее; она стиснула зубы - ей уже не четырнадцать лет, и она может делать что хочет, встречаться с кем ей угодно.

- Хотя тебя это никак не должно касаться - да, виделась.

Уронив руки на колени, Грегори Лавендер небрежно закинул ногу на ногу, продолжая спокойно разглядывать дочь.

- До меня даже дошло, что сегодня ты почти весь день провела в его номере.

Она пулей вскочила с дивана, сунула, не сказав ни слова, руки в рукава куртки, вытащила из-под воротника волосы и направилась к двери. Не станет она сидеть и слушать, как ее отчитывают за встречу с Джеком. Она не ребенок, черт возьми, и не обязана перед ним оправдываться!

Не было ничего дурного в ее встречах с Джеком Маккормиком двадцать лет назад, и сейчас нет ничего плохого. Если отец решил вернуть ее под свой каблук, его ждет жестокое разочарование. Она подошла уже к двери, почти покинула отцовский дом, но голос Грегори Лавендера остановил ее:

- С годами у тебя появился характер. Стремительно обернувшись, она сверкнула взглядом, ледяным тоном ответила:

- Характер у меня был уже в детстве. Просто ты никогда не удосуживался обратить на это внимание.

- Возможно, ты и понятия не имеешь, на что я обращал внимание.

- Едва ли.

Ответ дочери ошеломил его, но маска так же быстро вернулась на его лицо, и Джорджии снова оставалось только гадать, каковы же истинные его чувства. Она всегда ненавидела эту его черту - способность полностью скрывать свои мысли и переживания, в то время как сама она всегда оказывалась беспомощно обнаженной перед окружающим миром.

- Итак, после стольких лет ты снова впустила его в свою жизнь, констатировал Грегори Лавендер.

Она замялась, недоумевая, стоит ли тратить силы на споры с отцом, ведь его мнение, по крайней мере касательно Джека, никогда не имело для нее значения. И все же услышала, как отвечает:

- Во многих отношениях Джек и не покидал мою жизнь.

- Это не тот мальчишка, которого ты помнишь.

Она вздернула подбородок, сама не понимая, почему эти слова так ее задели.

- Знаю.

- Сейчас он причинит тебе гораздо больше боли, чем тогда.

Она выдавила из себя смешок, начисто лишенный веселья.

- А тебе разве не все равно?

Отец молча все смотрел и смотрел на нее, и от его спокойного взгляда ее, как и когда-то давно, охватил озноб. Пришлось собрать все силы, чтобы не расслабиться, признавая безоговорочное поражение. Она выдерживала его взгляд, сопротивляясь инстинктивным потокам детских страхов, и первым отвести глаза пришлось Грегори Лавендеру.

- Джорджия, ничего хорошего от него не жди. - Он отвернулся к дивану, с которого она только что встала.

- Не тебе это решать.

- Ты многого не знаешь о нем...

- Это не твое дело, папа! - оборвала она его, чувствуя, как ее поднимает, поддерживает неведомая сила. - Не было твоим раньше, не твое и теперь.

- Вот как? - В голосе его сквозило презрение.

- Да, не твое дело. Я больше не ребенок, и ты не имеешь права вмешиваться в мою жизнь. Двадцать лет назад ты отвернулся от меня...

- Это я отвернулся от тебя? - встрепенулся он.

- И все эти годы я прекрасно обходилась без тебя, - продолжала она, не обращая на него внимания. - Ты больше не разбудишь во мне тех чувств, что удавалось тебе будить прежде. Все это давно позади.

Обдумав вспышку дочери, Грегори Лавендер решил оставить ее без замечаний, а вместо того спросил:

- Тебе известно, что я вот-вот потеряю свою компанию?

Вот они и подошли наконец к истинной причине ее присутствия здесь.