Любовь Носорога

Полину с выпитого немного повело, судя по всему, развязался язык, и она принялась обсуждать спектакль, делиться впечатлениями. Ну, верней, она считала, что обсуждает. Паша-то, понятное дело, ее и не слушал, только смотрел. Любовался, бл*. Глаза горят, губки облизнула... Укол возбуждения в пах. Так. Надо либо прекращать, либо... А чего это у них тут за вестибюль такой длинный, а?

Паша , стараясь быть ненавязчивым, аккуратно увлек разговорившуюся и почувствовавшую себя более свободно, Полину прогуляться по длинному вестибюлю, порассматривать интерьер. Из всего интерьера особо его интересовали двери. Одна... Так, это туалет... Не пойдет. Вторая... Нет, это выход для персонала буфета... Тоже не то... Лестница! Наверх!

Полина все болтала, немного нервно, но в целом, довольно прикольно. Примерно, как птичка маленькая, села тебе на ладонь, щебечет,щебечет, и не понимает, глупая, что ее в клетку сейчас... Что она в его во власти вся, беззащитная... Черт... Член в брюках уже так прилично дал о себе знать. И Паша понял, что, пожалуй, поторопиться пора бы.

И поторопился. На втором этаже были колонны. И какие-то бюсты между ними. Для Паши это мелькнуло буквально фоном, потому что он увидел то, что ему было надо. Дверь. Из которой только что выплыла служащая в бордовом бархатном платье. Служебка, похоже.

- Паша, - Полина, только теперь обратившая внимание, куда они зашли, нервно оглянулась, - скоро закончится антракт, уже первый звонок был... Пошли вниз.

- Ага.

Паша, прихватив ее под локоток, и не обращая внимания на вопросы, неумолимо, по-носорожьи, пер ее к нужной ему двери.

Запертой. На смешной замок, легко поддавшийся напору его рук.

- Паша, ты замок сломал...

Ну и хер с ним.

Там и в самом деле была маленькая служебка для персонала. Столик, стул. Диванчик. Очень хорошо.

Паша, прикрыв дверь, тут же подтолкнул уже, похоже, все осознавшую казачку к дивану. Она не хотела. Ну, или думала, что не хочет. Развернулась к нему, забормотала возмущенно:

- Паша, Паша, ну вот что это, Паша, ну это же скотство, ну как ты можешь, я не хочу, не хочу, не хо... ах!

Последний звук она издала, уже изогнувшись и прижавшись к нему тесно-тесно. С его пальцами в себе. Сразу с двумя. Потому что ну очень легко вошли. Прям, как к себе домой. Вероломная казачка! Болтала, болтала, отказывалась... А сама-то мокрая уже! Горяченная! Готовая! И кто после этого дурак? Кто скот?

Диванчик не поражал размерами, поэтому Паша просто уселся на него, утянув Полину на колени. Лицом к себе. Она , несмотря на полное свое поражение, все еще трепыхалась, до того сладко сжимаясь в противовес своим словам на его пальцах, что было не просто нереально, но и опасно останавливаться.

Да Паша и не собирался. Прозвенел второй звонок, Полина опять дернулась, уже испуганно, опять забормотала что-то про приличия, но Носорог со свойственной ему деликатностью приподнял ее и быстро насадил на себя, заставив вскрикнуть. Получилось это очень ловко, наверно, потому что белье на казачке было на редкость незаметным, и его даже рвать не пришлось, просто сдвинул. И да. Чулки, конечно же, чулки.

Полина замерла, испуганно и до того круто сжимая его внутри себя, что Паша даже двигаться не спешил, несмотря на весь экстим обстановки.

Он когда-то слышал о таком виде секса, вроде индейцы так делали в Америке. Некоторые племена. Там баба забиралась в гамак к своему мужику, садилась на него сверху и доводила его до конца только мышцами своего тела, даже не двигаясь. Говорят, такой секс мог часами длиться. Паша, первый раз услышав, только поржал. Че за фигня? А вот сейчас... Есть в этом, точно что-то есть... Полина закусила губу, глядя в его лицо огромными серьезными глазами, словно выискивая в нем что-то. Одной ей нужное. И, когда Паша уже готов был начать, потому что все нестерпимо того требовало, его неукротимая, несговорчивая казачка... Двинулась сама.