Любовь, опрокинувшая троны

– Будь осторожнее в словах, Петр Иванович, – покосился на него Годунов. – Ведь ты говоришь о моей жене.

Воевода закрыл рот так торопливо, что по палатке прокатился стук его зубов.

– Сделаем так… – вскинул палец к губам самозваный правитель. – Раз Шуйский к тебе с подарками прибыл, завтра поедешь отдариваться. Я велю лучшие вина и яства из моих припасов тебе прислать. А станешь с Василием Ивановичем угощаться, обмолвись между делом, что от опасностей грядущих желаешь семью свою в смоленское поместье отправить. Вроде как смутой все вокруг пахнет. Но если все спокойно будет, так сии предосторожности ни к чему, и ты ждешь его по возвращении в Москву к себе в гости. Медку хмельного выпить, с семьей познакомиться. Токмо про дочь свою даже полусловом не поминай! Князь Шуйский не должен знать, что мы догадались о его интересе! Иначе он на наш манок не поддастся… И тянуть, тянуть как можно дольше! Как только он женится на твоей дочери, то все мы станем не нужны. Разом про все уговоренности позабудет.

– Коли ты желаешь, государь, чтобы я отдал свою дочь за князя Шуйского, я это сделаю, – клятвенно склонил голову воевода.

– Дорогой Петр Иванович… – изумленно вскинул брови Борис Годунов. – Разве породниться со знатнейшей семьей нашей державы – это такая большая жертва?

Князь Буйносов прикусил губу. Посмотреть на дело с этой стороны он как-то не догадался.

Судьба переменчива. Сегодня царствует покровитель худородных, завтра у власти может оказаться кто-то другой. Между тем Шуйские знатны и богаты сами по себе, даже пребывая в опале. Став их близкими родичами, детям, внукам, правнукам и праправнукам Петра Ивановича уже никогда не придется начинать службу сотником в захудалом остроге, как ему самому. Они станут начинать стольниками, подьячими, московскими дворянами! Ради такого будущего всего рода Буйносовых вполне можно пожертвовать одной из трех дочерей.

– Ты токмо слушай меня, Петр Иванович, и сам ничего лишнего не делай, – следя за переменами на его лице, вкрадчиво посоветовал Годунов. – И тогда хорошо выйдет для всех. И для тебя, и для меня, и для твоей дочери, и даже для князя Василия Шуйского. Тут важно не спешить, и покуда уверенность в его любви не появится, не проговориться.

– Да, государь, – кивнул князь Буйносов.

– Тогда завтра навести Василия Ивановича и пригласи его в гости.

– Да, государь, – поклонился Петр Иванович и вышел из палатки.

Оставшись один, Борис Годунов покачал головой и трижды быстро перекрестился.

Воевода Большого Наряда был то ли излишне наивен, то ли излишне честен, то ли излишне прямолинеен, но он совершенно не умел интриговать. И вот теперь, по усмешке небес, именно от его языка, от его умения вести разговоры с намеками и недомолвками, от таланта вовремя удержаться от лишнего слова или прикинуться простаком зависело будущее русского престола и всей православной державы.

Воистину, умеют боги пошутить над смертными!

* * *

И вот же диво! После дружеского ужина князей Шуйского и Буйносова слухи о творимых старорусской знатью заговорах сошли на нет, и к сентябрю армия вернулась в Москву в полном порядке и благополучии. Без единой ссоры и даже простой перебранки!

12 февраля 1599 года

Москва, Васильевский спуск

На самой верхней площадке высокой бревенчатой горки могучий Василий Шуйский и юная Мария, взявшись за руки, ступили на сверкающую глянцем, идеально отполированную толстую ледяную корку, уходящую резко вниз, толкнулись – и понеслись, ускоряясь все быстрее и быстрее. Уже через несколько мгновений в лицо ударил ветер, лихо растрепавший торчащие из-под шапки волосы девочки и задравший полы каракулевого кафтана князя Шуйского.

Десять саженей, двадцать, тридцать…

– А-а-а!!! – Княжна Буйносова закачалась первой, пару раз с силой рванула спутника за руку, а потом резко наклонилась и схватила его за пояс.

Василий Иванович невольно вскрикнул и рухнул на спину. Девочка упала рядом, и они понеслись дальше, продолжая разгоняться, соскочили с горки на залитый водой склон, в замерзший ров, с него на лед реки, и, постепенно замедляясь, докатились до противоположного берега.

– Ты первый упал, ты первый, ты первый! – вскочив, захохотала княжна.

– Зато в этот раз мы устояли почти до самого низа горки, – не стал спорить князь.

– Еще, еще! Теперь точно до конца удержимся! – Девочка побежала через реку, но у противоположного берега замедлила шаг, оглянулась: – Как много людей…

На горку выстроилась изрядная очередь – наверное, не меньше часа ждать придется. В ясный солнечный день всем и каждому хотелось прокатиться с самой большой горки страны. Хвост тянулся от склона вдоль крепостной стены, заворачивал к каруселям, огибал «гигантские шаги» и выходил обратно к горке.