Любовь по-французски. О чем умолчал Дюма

После этого король часто удостаивал девицу беседами, наносил ей визиты, стал проявлять более внимания к своей одежде и выбирать для нее те же цвета, которые носила она, – старинный рыцарский обычай. Разговаривал он с ней об охоте, собаках и птицах, причем после каждого разговора подробно записывал сказанное им и ответы девушки. Таких записей набрался целый ящик, который и был обнаружен после его кончины. Можно представить себе, как это смешило столь молоденькую барышню, почти подростка, о чем она со смехом рассказывала горничной Анны Австрийской; ее также потешало то, что король не осмеливался приблизиться к ней. Об отношениях короля со своими платоническими возлюбленными красноречиво свидетельствует «сцена с пинцетом».

Как-то осенью 1631 года король появился в дамском обществе в тот момент, когда Мари д’Отфор читала поданную ей записку (красивая девушка не испытывала недостатка в поклонниках). Людовик нахмурился и потребовал, чтобы она показала письмецо ему. Мари отказалась и спрятала бумажку в корсаже. Присутствовавшая там Анна Австрийская схватила девушку за руки, чтобы та не могла защищаться, и со смехом предложила супругу поискать письмо. Тот не без некоторого колебания взял серебряный пинцет и погрузил его между грудями Мари, надеясь ухватить бумагу. Затем, осознав, что выглядит настоящим посмешищем, убрал пинцет, так и не обнаружив записку.

Весьма показательна и другая история. Король попросил придворного аббата Буа-Робера (имевшего такую репутацию гомосексуалиста, что получил прозвище «Бургомистр Содома») написать текст на сочиненную лично им музыку. Будучи типичным подхалимом, аббат взял в качестве темы симпатию короля к Мари д’Отфор. Прочитав стихотворение, король заявил:

– Надо убрать слово «желание», потому что я не испытываю никакого желания.

Буа-Робер посоветовался с кардиналом Ришелье и заменил нежелательные существительные «мушкетерами» и «солдатами». Это полностью изменило смысл песни, но, по отзывам современников, «король нашел ее восхитительной».

Ум у Мари был посредственный, а гордость велика, иногда она досаждала королю своими насмешками. Он 18 февраля 1635 года заметил в ходе представления балета прелестную брюнетку Луизу-Анжелику де Лафайет, фрейлину Анны Австрийской. Это была чрезвычайно серьезная девушка со склонностью к религиозной жизни. Короля привлекла не только свежесть и искренность молодой девушки, но и зрелость и мудрость ее ума. Луиза была враждебно настроена по отношению к кардиналу, заступалась за Анну Австрийскую (оставаясь в совершенном неведении относительно ее предательства), говорила о бедности населения, в то время как кардинал жил в королевской роскоши. Все это не понравилось Ришелье, тем более что Мари согласилась перейти на его сторону, тогда как гордая и равнодушная к мирским благам Анжелика отказалась. Тогда он решил избавиться от нее другим способом. Наслышанный об ее желании удалиться от света, он через духовника девушки ускорил ее пострижение в монахини, хотя против этого выступили родственники девушки – надо полагать, возлагали большие надежды на ее фавор. Против был и Людовик. По свидетельству современников, «все последние дни, когда она пребывала при дворе, прежде чем она решилась посвятить себя религии, сей великий король, столь мудрый и столь постоянный в своей добродетели, испытал, тем не менее, моменты слабости, в которые он уговаривал ее согласиться поселиться в Версале (тогда его небольшом, но любимом охотничьем домике), чтобы жить там под его покровительством, и это предложение, столь противоречившее его обычным чувствам, настолько испугало ее, что она еще быстрее решила удалиться от двора».

19 мая 1637 года мадмуазель де Лафайет покинула двор. Король не мог сдержать своих чувств и заплакал, а Луиза призвала его принять ее жертву и исполнять свой долг короля. Он еще долго навещал девушку в монастыре и беседовал с ней через забранное решеткой окно. По словам короля, «я обещал мадмуазель Лафайет, перед которой я всегда держал мое слово, так же, как и она передо мной, что я до смерти буду упорствовать в моем замысле не связывать себя обязательством ни с кем, как я говорил ранее, и попытаюсь жить наилучшим образом, как могу на этом свете, дабы в конце смочь попасть в рай, что должно быть единственной целью, которую должно иметь в сем мире».