Любовь по расчету

— Лгун! Это было тогда, меньше трех месяцев назад. Думаешь, я настолько без ума от тебя, что потеряла память? Ты тогда говорил, что есть политический секрет, который ты ни за что мне не откроешь. Но сам был потрясен, у тебя на лбу выступил пот.

— Это не имеет никакого отношения к смерти Руфуса.

— Что же тогда? — она саркастически усмехнулась. — Ничто не может быть ужаснее, чем заговор против короля.

— Извини, я не могу сказать. Это не моя тайна, и она способна принести больше вреда, чем пользы.

Юдифь торжествующе посмотрела на мужа.

— Я знала, ты сможешь выкрутиться! Он схватил ее за плечи, встряхнул.

— Юдифь, клянусь своей душой… душой матери, я не участвовал в заговоре. Доказать не могу, поверь на слово… я мог бы оправдаться, но не стану, так как переложу вину на тех, кто не может защитить себя.

— Пусти, мне больно, — глухо сказала Юдифь. Гайон отпустил ее, обнял, притянул к себе.

— Что мне делать, если ты не доверяешь мне? Юдифь не знала, говорит ли он правду или просто пытается отвести ее подозрения. Гайон умел убедить кого угодно, что черное — это белое.

— А мне что делать, если ты предаешь моё доверие? Докажи, что я не права.

— Как? Если отвечу на твой вопрос, то предам другого человека, который тоже мне доверяет.

— А чье доверие тебе важнее? — не унималась она.

Гайон сел на кровать, обхватил голову руками.

— Не знаю. Оба важны. Могу только побожиться, что не замешан в убийстве Руфуса, — он тяжело вздохнул. — Уже поздно. Идешь спать или будешь сверлить меня глазами целую неделю? — Гайон протянул руку.

Юдифь смотрела на его красивые длинные пальцы, почти ощущала их на своем теле, знала, как они держат поводья и меч, знала их силу и на что они способны.

Ни то, ни другое, — она вышла из комнаты.

Глава 20

Розин хозяйским взглядом окинула банки соленых бобов на столе — результат работы, занявшей все утро, потом посмотрела на покрасневшие руки. Ссадины и мелкие порезы горели от соли и ныли.

— Все сделала? — весело спросила Гельвина. Розин улыбнулась и усадила малышку на стол.

В своем крепком тельце Гельвина таила неисчерпаемую энергию и здоровье. В ней поражала густая копна золотисто-рыжих волос и огромные синие глаза — наследство прадедушки нормандского происхождения. Так утверждал Мейдок, знавший старика. От нормандца-отца она унаследовала способность поражать сердца противоположного пола. Розин не видела Гайона со дня последнего визита — вскоре после рождения Гельвины. Информация передавалась через Мейдока. Деловые связи продолжались, но личные отношения растворились в небытие, оставив лишь маленький теплый комочек новой жизни.

— Все готово, — ответила Розин, и взяв девочку на руки, понесла в дом. Сделав десяток шагов, остановилась, как вкопанная.

Во дворе Элунед прыгала от радости у ног Гайона, все еще сидевшего на лошади. С ним был Эрик и конвой. Наклонившись, Гайон что-то говорил Элунед, та упрямо трясла головой, но вскоре отошла от стремени. Он снова заговорил и улыбнулся, сердце Розин затрепетало. Словно не прошло четырех лет, словно они познакомились на прошлой неделе, она пошла навстречу с приветливой, радостной улыбкой.

Гайон спешился и взял Раддема под уздцы. Розин заметила, что его одежда покрыта пылью, а нос и скулы обгорели на солнце.

— Можно рассчитывать, что нам дадут напиться? И напоят лошадей?

— Ты знаешь, здесь тебя ждет отдых в любое время, — Розин зарделась.

Гайон внимательно разглядывал Гельвину, вырывающуюся из рук матери.

— Этого я не знал, — он передал Раддема одному из своих телохранителей. — Прошло много времени, столько воды утекло. Где Мейдок?

— В поездке с Рисом и моим троюродным братом Присом. Отправились в Бристоль, но должны вот-вот приехать. Ты специально заехал повидать его?

— Нам нужно вино, и я хотел попросить его раздобыть, для меня двух фламандских кобыл, нужно улучшить стадо. Он здоров?

— Слишком много работает, на уговоры не действуют. Дышит с трудом, болит рука, но не сдается, — Розин направилась к дому, Гайон последовал за ней. — Слышала, он недавно беседовал с твоей женой.

— Да.

Розин удивилась его равнодушному тону. Отец передал, что леди Юдифь сияет от счастья, чувствует себя любимой и под надежной защитой мужа. Со времени последнего визита Гайона прошло больше года, Розин уже начала думать, что он доволен семейной жизнью и больше никогда не приедет.

— Ты выросла, дорогая, — сказал Гайон Элунед, усевшись поудобнее за столом. На темном шерстяном платье девочки красовалось ожерелье, которое он ей подарил. — И становишься хорошенькой, как мать.

— Я красивее твоей жены? — спросила девочка.

— Как можно сравнивать яблоко и грушу? — Гайон привлек ее к себе и поцеловал в щеку. — На этот вопрос никто не может ответить.

— Даже ты? — в вопросе Розин звучал горький сарказм. — Передать отцу, чтобы заехал к тебе?

— Нет, я оставлю ему кое-что.

Гайон вынул свиток пергамента и принял чашу с напитком из рук служанки. — Плата шерстяным сырьем, как обычно, если ничего не изменится.