Любовь по расчёту

– Молчи, дракон! – царь погрозил стражу Ши-цза пальцем. – Не твоего иностранного ума это дело, где нам собираться. Здесь, именно в этом месте великий город начинался, здесь и закончился.

– Ничего себе закончился! – великий вождь всплеснул руками. – Вон красота вокруг какая!

– Красота пока осталась, на века я, да потомки мои эту красоту строили, а вот величия былого нет и в помине. Исчезло величие. – Вы всё меня ругаете, что столицу в Москву перенес, – догадался Ильич.

– И это тоже! Петербург – столица имперская, а Москва – деревенская. Ну, да ты ж империю сначала развалил, – царь махнул рукой. – Куда уж столице-то на границе находиться. И на том спасибо, что хоть финнам Питер не отдал.

– Я, может, и развалил, зато преемники мои назад собрали, империю-то вашу, батенька!

– Ты определенно империю с тюрьмой народов путаешь.

– Кто бы говорил!

– Ты лучше глянь, чего твои преемники тут после нас, царей, понастроили!

– Где?

– В Караганде, – со свойственной ему прямотой вмешался в беседу великий поэт. – Вот, например, это творение пролетарской архитектуры, – поэт указал на дом военморов. – Или еще хлеще напротив вашей, дедушка Ленин, любимой Авроры.

– Вы имеете в виду бизнес-центр или элитный дом?

– То-то и оно, что элитный, – громыхнул хохотом великий царь, царский конь поддержал хозяина тихим ржанием. – Сразу видно, какие у элитчиков стройматериалы на балконах припрятаны, и кто нынче элитные портки постирал и сушиться вывесил. Чего ж это их так на стекло с бетоном пробрало?

– Но, право, батенька, я-то тут при чем? – великий вождь развёл руками.

– Ты, Ильич, при всем! Заруби это себе на носу. Откуда вкус да образование у нынешней молодёжи? Из «Крестов» или с каторги? А может из Парижу, да Лондону. Куда ты там еще всю творческую интеллигенцию разогнал?

– Ну, знаете ли, они и сейчас в Лондон валом валят. Заметьте, без моего участия!

– Потому и валят, что там наши царские родственники проживают, – великий царь поднял указательный палец вверх. – В обиду людишек не дадут.

– Эк вы, батенька, важность царской-то крови переоцениваете.

– Это вы, дяденька, её всегда недооценивали. Кровь нашу. А она сквозь века со своим народом говорит.

– А народ безмолвствует, безмолвствует народ, – опять вставил свое веское слово великий поэт.

– Да, наш народ – это отдельная песня, – согласился великий царь.

– То-то же! Царская кровь сквозь века с народом говорит, придумал тоже! Народу нашему не до выкрутасов и кандибоберов. Ему надо, чтобы просто и ясно. Понятно, чтобы было. Без туманностей.

– Хлеба и зрелищ, – усмехнулся великий поэт.

– Двое на одного – это нечестно! – великий вождь надулся и посмотрел на небо. По небу туда-сюда куролесили ночные облака.

– Давайте тогда про любовь, – мечтательно предложил великий поэт.

– А она есть? – ехидно поинтересовался великий вождь.

– А как же! «Любовь – дитя планеты, Ромео и Джульетты», тьфу, вот же вспомнилось-то! – великий поэт испуганно посмотрел на царя.

– Не расстраивайтесь, – успокоил его великий царь, – с кем не бывает? Я тут давеча депутатов нашей городской Думы послушал, сам чуть не рехнулся.

– Ой, они ж у вас там практически рядом заседают!

– Ну, не совсем, но иногда особо яростные мысли и до меня доносятся, – великий царь печально покачал головой.

– «Мы выбираем, нас выбирают, как это часто не совпадает», ой, опять, – великий поэт испуганно посмотрел на собравшихся и зажал себе рот ладонью.

– А что? Хорошая песня, подходящая, как раз, про выборы! – великий вождь хихикнул и прищурился. – Господа-товарищи! Радуйтесь, вы там в эпицентре событий стоите, не то что я на отшибе. Наркоманы да алкаши вокруг, и то редко. Скучно!

– Да, ладно! Все пролетарские праздники истинно верующие коммунисты к вам обязательно с цветами и флагами, – усмехнулся великий царь. – Вы ж теперь у них кто-то вроде пролетарского бога.

– Ну, я такой, – великий вождь потупился и поправил кепку.

– Скромник, – царь опять хохотнул. – То-то вас общество в Летнем саду материло. Ревнуют, однако! Вот ведь парадокс – вождь безбожников стал пролетарским богом.

– Удивительно, – великий поэт, задрав голову, всматривался в окна дома военморов. Зловещие фигуры на крыше не подавали признаков жизни. – Раньше там, в окошке молоденькая красавица была, а теперь тоже красавица, но старая.

– Ничего удивительного, – пояснил великий царь. – Красавицы на Руси от несчастной жизни быстро стареют.

– Бросьте, ваше величество, – не согласился поэт, – много ли времени прошло? Хотя…. Неужели та же самая? Ну да, печальная!

– Чего, спрашивается, им теперь-то печалиться? – вождь пожал плечами. – Живет в хорошем доме, с удобствами, в магазинах всё есть, сама красавица! Чего этим бабам всё время не хватает?

– Любви, разумеется! Любовь это самое главное в жизни, – великий поэт тяжело вздохнул.

– Самое главное в жизни – революция!

– Империя – самое главное!

– Главное – покой и порядок, – резюмировал один из стражей Ши-цза. – Вам пора, господа, скоро рассвет!

* * *