Любовь по завещанию

Вовчик посмотрел на меня ошарашенно, а Захар совсем недобро. Будет знать, как обижать маленьких блондинок! Господи, а я ведь почти беременна от этого сноба, подумать только!

— Пирог лучше ешь, пока не остыл, — пододвинула я ему кусок на блюдце.

— Вкусный, — поддакнул Вова.

Захар помрачнел. А затем решил, что терять нечего, или я его настолько выбесила… нарочито неловко повернулся и смахнул со столешницы мой выпрямитель для волос, уже пару дней, как тут забытый и никому не мешающий.

— Ой, — сказал Захар. — Я нечаянно сломал твоё барахло.

Кусок чёрного пластика отлетел от корпуса, показав начинку, оторвавшийся от пластины медный провод внутри. Я напомнила себе — из-за козлов не плачу. Не сегодня. Но месть моя будет ужасна. Присела на корточки, подобрала свое «барахло» оглядела разрушения, потом на Захара посмотрела. Он взгляд не отвёл, но не теряю надежды, что где-то в глубине души ему очень стыдно. А вот Вова явно смутился, ко мне бросился.

— Ничего страшного, — улыбнулась я и поднялась. — Вова, вам мой муж рассказывал, кем я работаю? Я инженер-наладчик, слежу за исправностью техники в здании аэропорта. Справлюсь, здесь дел то, только запаять…

Я и правда, припаяю проводок обратно. Вставлю отвалившийся пластик, примотаю изолентой. Только вот целым, красивым и новым бедный утюжок уже не будет. Обидно.

— Удивительно! — отозвался Вова. — Вы неповторимая женщина, Аня!

Захар фыркнул и ушёл. Я убрала утюжок, присела рядом с Вовой, он даже за плечи меня чуть приобнял, не решаясь, впрочем, вплотную приближаться. Я решила, что самое время всхлипнуть, что и сделала.

— Я же хочу, как лучше, — сказала я трагическим шёпотом, чтобы Захар не подслушал. — Я стараюсь… и все не так. Вова, скажите, может у него женщина есть?

Вова побледнел, я поняла, что на верном пути, и ладонь ему снова на коленку определила.

— Была… но я не знаю, что у них сейчас, из давно вместе никто не видел. Правда, я слышал, что на корпоратив её пригласили…

И тут я поняла, что мой звёздный час настал. Вова бледнел, краснел, елозил на стуле. Ему хотелось угодить мне, но предавать друга, который назло нам врубил футбол на полную мощность тоже не хотелось. Но я просто всхлипнула ещё раз.

— Четвёртого, — сдался он. — В семь вечера, в ресторане айсберг… но вход только по приглашениям.

— Ничего, — отмахнулась я. — Вы же меня проведёте.

Настроение снова поднялось, я влила в гостя ещё чаю, вручила свёрток с пирогом в руки, только затем выпроводила. Футбольный матч уже заканчивался, на столе перед Захаром бутылки пива, все — почти полные. Не пьётся тебе, милый?

Глава 14. Захар

Барби словно с цепи сорвалась. Мало того, что она сбила с пути истинного Вовчика, который вдруг забыл, что он ненавидит всех баб, она и за меня взялась. Нет, пирогами не кормила. Она забыла про огромные штаны и щеголяла дома в коротких шортиках и юбках. Какого хрена, скажите мне? Ещё она вовсе не собиралась сидеть в комнате и рыдать, хотя я приложил к этому массу усилий.

— Ты загораживаешь телевизор, — недовольно сказал я.

Сегодня была очередь Барби наводить порядок. Обычно мою комнату она вообще игнорировала, а тут показательно взялась, надела самые короткие шорты и вытирает пыль. Везде.

— Перетерпишь, — фыркнула она в ответ.

И полезла под тумбу на четвереньках. Кому там пыль нужна? Лежала и ещё столько же пролежит. Нет… надо залезть. Специально! Из принципа смотреть не буду, решил я. Потом все же скосил один глаз, понял, что заработаю косоглазие и стал смотреть обоими. В первые пару дней на теле Барби виделись многочисленные следы моих рук и губ. Теперь уже почти сошли, и кожа вновь стала молочно-белой, словно не видевшей солнечного света. И я ловлю себя на желании, оно посещает меня не в первый раз, а все последние дни. Я хочу укусить её за задницу. Так хочу, что рот наполняется слюной и зубы сводит. Ничего — перехочется.

— Ноги подними.

Господи, мы словно лет десять женаты. Вздыхаю, послушно поднимаю ноги. И думаю о том, что я мазохист. Ведь я могу просто уйти. В бар к Сашке. В офис. Куда угодно. Ничто не заставляет меня сидеть в квартире, но я сижу. Барби тоже не уходит, мы словно молча сражаемся друг с другом, и только изводим друг другу нервы. А я наверное скоро получу пожизненный стояк, и судя по взглядам Барби она понимает, что подушка на моем паху лежит вовсе не для удобства кота.

— Нужно почистить лоток Мальвине, — напоминает мне Барби и уходит на кухню.

Насчёт кота у нас разгорелся острый спор. Мы никак не могли определить его пол, сколько не крутили несчастное животное в разные стороны. Если он был мальчиком, то величиной достоинства явно похвастать не мог. А может, не выросло пока — котенок ещё помещался в ладони.

— Мальвина, — категорично сказала Барби. — Смотри, какая серенькая, в голубизну.

— Хрен тебе, а не Мальвина, — оскорбился я. — Не позволю обвинять в голубизне порядочного кота.